"Виталий Сертаков. Мир уршада " - читать интересную книгу автора

расстелила плащ и легла навзничь, раскинув ноги и руки. Очень давно, в
детстве, отдыхать таким образом учила меня Мать Красная волчица.
Я никогда не привыкну к Хибру. Даже на юге джунглей, даже там, где на
моей родине течет бурная Леопардовая река, я сразу чувствую фальшь. Здесь
вместо колючих отрогов и шумных водопадов неспешно перемалывает грязь
вонючая Акэн-Дарья. Здесь вместо веселой, яркой зелени - заброшенные каналы
и забитые песком колодцы. Здесь иной воздух, болезненный и протухший. Ветер
здесь поет, фальшивя, а снулые пальмы лживо плачут над его песнями. Здесь
тоже есть Соленые ледники, но у нас они называются Солеными горами, и в них
действительно добывают соль.
...Закрыв глаза, я вспоминаю, как бурлит на перекатах Леопардовая река
моего детства. Леопардовой ее прозвали потому, что копны желтых водорослей
цветут на ее дне, чередуясь с черным блеском камней. Если смотреть сквозь
сетчатые кроны банановых деревьев, кажется, что могучая кошка дышит и
вздрагивает во сне. В Леопардовой реке невозможно купаться, так холодны ее
воды, рожденные Солеными горами. Племена бадайя, кочующие в южных
предгорьях, называют ее Странствующей рекой. И это тоже правда: за несколько
лет Леопардовая меняет русло и может сдвинуться в сторону на тысячу локтей,
оставив без орошения наши прибрежные поля, или внезапно может затопить
деревню. Поэтому, наши деды строили дома на сваях и даже скотину держали
высоко от земли.
Ночами, лежа на циновке, я заглядывала в щель между досками пола и
видела, что река тоже наблюдает за мной. Она никогда не спала, вечно
шепталась о чем-то с качающимися кронами пальм, с приходящими на водопой
скользкими тенями и с обеими лунами, Гневливой и Смеющейся, склонившимися
над порогами. Леопардовая река убегала далеко на юг, там она пряталась под
песками пустыни, снова выныривала на поверхность возле гранитных баб,
оставленных когда-то центаврами Искандера, и растворялась в топких берегах
океана. Хищники не смели приближаться к деревне, которую охраняли духи
предков. Раскрашенные черепа улыбались на длинных кольях вокруг наших хижин.
Луны по ночам спускаются, чтобы омыться в брызгах, так говорила моя бабушка,
когда мне было лет пять. Я верила и заставляла себя не спать, так мне
хотелось поглядеть на купающуюся в водопаде луну, но все равно рано или
поздно глаза мои смыкались...
...Председатель биржи не зря был изумлен, когда снял с меня одежду. Он
привык, что дочери склавенов пышны и розовы, что их кожа нежна и бархатна,
как цветы лотоса, руки плавны, а волосы золотятся, как спелые злаки. По
линиям на моих ладонях и по загару на моих запястьях эфенди не мог
догадаться о том, откуда я родом. Я забочусь о своих руках, когда на мне нет
перчаток.
- Немало женщин проезжало через Бухрум, - произнес Гор-Гор, запуская
пальцы в мои жесткие кудри, черные, как крыло упыря. - Я много ездил, многое
повидал, но такой красоты не встречал. Ты похожа на пантеру. Мне доносили,
что Зоран Ивачич взял жену не из народа склавенов, но я никак не ожидал...
- Ты не ожидал, что дом Ивачич женился на красивой женщине? - уточнила
я. - Или не ожидал встретить такую женщину в Бухруме?
Гор-Гор сделал вид, что не расслышал мое тонкое оскорбление. Женщина в
провинциях Горного Хибра обречена быть вещью, а красивая женщина - это лишь
красивая и дорогая вещь. Я слышала, что председатель Гор-Гор отдал сто мер
золота и две дюжины двугорбых в калым за вторую жену. Это произошло не так