"Виталий Сертаков. Мир уршада " - читать интересную книгу автора

и нашим семейным делом.
Но я промолчала, потому что, несмотря на свод законов, слово женщины в
горных провинциях Хибра ценится вдвое, а иногда и вчетверо меньше слова
любого осла с хвостом между ног.
Имелась и другая причина молчать. Дело происходило в общественной
гебойде, а у гебойды имелся хозяин. Я знала председателя Гор-Гора три
хибрских года, его знали все завсегдатаи "нижнего" зала и многие уважаемые
граждане из тех, кто никогда сюда не спускался. Когда Гор-Гор запирает
ворота "верхней" биржи, и честные торговцы расходятся на ночлег по дворам,
по пению вечерней молитвы отпирается нижний зал. Сюда стекаются те, у кого
есть причины не выносить свои игры на всеобщее обозрение. Жандармы берут
свои десять динариев за ночное благословение.
Нижняя биржа бурлила, а я следила за уршадом.
У него отвалилась нижняя челюсть, выпал язык, а тело под меховой
курткой стало рыхлым, как перезрелое дрожжевое тесто. Затем сахарная голова
взмахнула руками, столкнула на пол кружку с горячим вином, и тогда ее
заметили. Конокрады, винные контрабандисты, торговцы опием и рыцари Плаща
повскакали с мест. Мои всадники Тонг-Тонг и Хор-Хор тоже поднялись,
разворачивая над своей госпожой кольчужные плащи, единственное доступное им
оружие под шестиугольными сводами биржи.
Я не мешала им меня охранять.
Старший хозяин Гор-Гор ударил молотком в бронзовый таз. Летучий аспид,
дремавший у него на плече, приподнял шишковатую голову и зашипел. Эти
головастые твари ненавидят звон металла и способны за тысячу локтей
предупредить хозяина о шорохе кинжала в ножнах. Торги остановились; от сего
момента свод Кижмы карал смертью всякого, кто посмел бы продолжать
переговоры кулуарно.
- Уршад... уршад... откуда он здесь?
- Оберегающий в ночи, вверяемся тебе...
- Кто пропустил? Знаете его?
- Храни нас Всемогущий!
Лавка под уршадом обуглилась, жара наплывала волнами, пламя в лампах
легло, как сорго в поле ложится под ураган. Торгаши и менялы попятились,
образуя широкий полукруг. Многие так и не сняли оберегающих масок. Под усами
горных пардусов дергались завитые усы владельцев тайных троп и тысяч вьючных
лам. Маски приходятся очень кстати, когда мужчины трусят.
- Право хозяина... - зашептали в рядах. - Распавшийся под властью
гебойды...
Гор-Гор развязал на шее тесемки плаща, скинул лязгнувший пятнистый мех
на руки мальчишкам, мягко шагнул в проход. Летучий аспид втянул голову в
броню, покрепче обнял горло хозяина. Сынки председателя, поджарые,
высоколобые, наглые щенки потянулись следом. Отец прокладывал путь ровно, а
глупые сосунки рыскали по сторонам. Я радуюсь, что женщины в Горном Хибре
обязаны носить чадру, поэтому молодые ослы лишены возможности заметить мое
презрение. Но старый Гор-Гор проницателен и хитер. Он останавливается в
первом ряду замерших торговцев и косится в мою сторону. Кажется, он способен
различить беззвучный смех сквозь черный шелк. Конечно же, плут сразу отмерил
вдоль и поперек и просчитал, кто занимал кресла напротив печи.
Он догадался, что я заметила первая. Теперь догадка гнетет его, как
страх перед неведомой речной заразой. Мужчины часто повторяют, что обожают в