"Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть 1)" - читать интересную книгу автора

прежние рыцари полагали благоразумным позаботиться о том, чтобы их
оруженосцы были наделены деньгами и прочими необходимыми вещами, как-то:
корпией и лечебными мазями; а у кого из рыцарей почему-либо оруженосца не
было, - случай редкий, можно сказать, исключительный, - те сами возили все
это в крошечных сумочках, которые они привязывали к лошадиному крупу и,
словно некую драгоценность, старались как можно лучше спрятать; впрочем,
обычай возить с собою сумочки не принадлежал к числу наиболее
распространенных среди странствующих рыцарей. В заключение хозяин
посоветовал Дон Кихоту, - хотя, в сущности, он имел право приказывать ему,
ибо тот в ближайшем будущем должен был стать его крестником, - впредь без
денег и упомянутых снадобий в путь не пускаться: он сам, дескать, увидит,
что в один прекрасный день они ему пригодятся.
Дон Кихот обещал в точности исполнить все, что ему советовал хозяин, а
затем начал готовиться к ночи, которую ему надлежало провести на обширном
скотном дворе в бдении над оружием; он собрал свои доспехи, разложил их на
водопойном корыте, стоявшем возле колодца, и, взяв копье и щит, с крайне
независимым видом стал ходить взад и вперед; и только он начал
прогуливаться, как наступила ночь.
Хозяин рассказал своим постояльцам о сумасшествии Дон Кихота, о его
намерении провести ночь в бдении над оружием и о предстоящей возне с
посвящением его в рыцари. Присутствовавшие подивились такому странному виду
умственного расстройства и пошли посмотреть на Дон Кихота издали, а Дон
Кихот между тем то чинно прохаживался, то, опершись на копье, впивался
глазами в свои доспехи и долго потом не отводил их. Дело было глухою ночью,
однако ясный месяц вполне заменял дневное светило, коему он обязан своим
сиянием, так что все движения новоиспеченного рыцаря хорошо видны были
зрителям. В это время одному из погонщиков, ночевавших на постоялом дворе,
вздумалось напоить мулов, для чего надлежало снять с водопойного корыта
доспехи нашего рыцаря; и, едва увидев погонщика, Дон Кихот тотчас же
заговорил громким голосом:
- Кто б ни был ты, о дерзкий рыцарь, осмеливающийся прикасаться к
оружию самого доблестного из всех странствующих рыцарей, какие когда-либо
опоясывались мечом! Помысли о том, что ты делаешь, и не прикасайся к нему,
не то жизнью поплатишься ты за свою продерзость!
Погонщик и в ус себе не дул, - а между тем лучше было бы, если бы он
дул: по крайности, его самого тогда бы не вздули, - он схватил доспехи и
постарался зашвырнуть их как можно дальше. Тогда Дон Кихот возвел очи к небу
и, по-видимому, обращаясь мысленно к госпоже своей Дульсинее, сказал:
- Помогите мне, госпожа моя, отомстить за оскорбление, впервые
нанесенное моему сердцу - вашему верноподданному. Ныне предстоит мне первое
испытание - не лишайте же меня защиты своей и покрова.
Продолжая взывать к своей даме, Дон Кихот отложил в сторону щит, обеими
руками поднял копье и с такой силой опустил его на голову погонщика, что тот
упал замертво, так что если б за этим ударом последовал второй, то ему уже
незачем было бы обращаться к врачу. Засим Дон Кихот подобрал свои доспехи и,
как ни в чем не бывало, снова стал прогуливаться. Малое время спустя другой
погонщик, не подозревавший о том, какая участь постигла первого, - ибо тот
все еще лежал без чувств, - вздумал напоить мулов, но как скоро приблизился
он к водопойной колоде и, чтобы освободить место, стал снимать доспехи, Дон
Кихот, ни слова не говоря и на сей раз ни у кого не испросив помощи, снова