"Алла Севастьянова. Эпизоды из жизни Рэтикуса (Сборник "Фантастика 75-76")" - читать интересную книгу автора

конструкторам, окажутся забытыми на неопределенное время, что не может не
сказаться отрицательно на развитии многообещающего направления
кибернетики.
В целом эта точка зрения формулировалась с трибуны деликатно, без
особого акцента. Горячий ее сторонник - аспирант Н.У.Краюхо пытался
придать конфликту остроту.
- Многие не только не принимают, но и не понимают нашей точки зрения, -
сказал Краюхо. - И это обидно, товарищи. Тем и хочу закончить свое
выступление.
Кто-то шутки ради предложил высказаться самому Рэтикусу. Зашумели. И
тут же притихли. Потому что Рэтикус произнес:
- Стоит ли спорить? Вспомните: работы Карела Чапека не помешали, а
помогли явиться на свет работам Айзека Азимова. И вообще: поживем -
увидим.
Разгладились лица, заулыбались доценты и инженеры, лаборанты и
стенографистки.
Однако позже, когда председательствовавший, профессор Перевальский, уже
успел забыть о маленьком инциденте, тот же Краюхо несколько раз
поднимался, как бы прося немедленно слова, но, не дождавшись приглашения,
выкрикивал с места, слегка хлопая себя по лацкану пиджака:
- Да обидно же, обидно, товарищи...
Перевальский наконец обратил на него внимание и попросил удалиться из
зала. Краюховцы возмутились. Один из них встал, требуя справедливости.
Председатель растерялся - и от собственной резкости, вызванной
рассеянностью, и от ощутимого нажима из зала.
Но Тропинин, после выступления так и не отходивший далеко от
председательского кресла, оказался на высоте. Смотря поверх голов и
обращаясь к тому месту, где возник шум, он сказал, как-то по-особому
выделяя фонемы:
- Молодой чилаэк, с людьми, лишенными чувства юмора, следует обращаться
со всей серьезностью.



"ПРО ВОЛНИСТУЮ РОЖЬ ПРИ ЛУНЕ..."

Года через три довелось мне снова встретиться с Рэтикусом, на этот раз
в Большой Лунной библиотеке. Я не рассчитывала увидеть его здесь, о
Библиотеке же писала очерк, стараясь с помощью легкой стилизации вызвать у
читателя мысли о книгохранилище, являвшем собой воплощение порядка и
пунктуальности. Начало этого очерка, сохранившегося у меня в рукописи,
рассказывало о младшем библиотекаре Дане Цодровой и заведующем одним из
многочисленных библиотечных отделов...

"Она пришла через полчаса после вызова - легкая, кроткая, в пушистом
облегающем свитере. Сначала захлопали двери вакуумных шлюзов. Одна и
вторая, ближе, ближе. Звонко простучали каблучки ее туфель. Вот она уже
здесь, и в ее больших глазах - ни тревоги, ни недоумения. Оторвавшись от
книг, он смотрел на нее строгими глазами и спрашивал, не забыла ли она о
том, что нужно быть внимательной, собранной, безошибочной в каждой