"Эфраим Севелла. Благотворительный бал" - читать интересную книгу автора

задаст. Сколько делаю - мои. А налоговому управлению этого знать не следует.
Обчистят так - без штанов пойдешь. Поэтому о доходах в Америке спрашивать
неприлично. Я вас не спрашиваю. Хоть и знаю, что ваш брат в кино щелкает
миллионы, как орешки.
В и к т о р. Я нащелкал орехов - полбн карман скорлупы.
Клетчатый (хохочет). "Полон карман скорлупы". Расскажу дома
- не
поверят.
Девица, вытирающая бокалы, с улыбкой прислушивается к их болтовне.
Виктор подмигивает ей. Она многообещающе улыбается в ответ.
Клетчатый. Вы из какой страны?
Виктор. Россия. Слыхал о такой?
К л е т ч а т ы и. О, Россия! Москва! Колхоз!
Бармен (демонстрируя свою эрудицию). Архи-телаг Гулаг (Хохочет.)
Виктор Над чем смеешься? И ты, гад клетча-
тый... умолкни. (Ставит на стойку карманный магнитофон. Девице.) И
вы,
миссис, перестаньте, пожалуйста, посудой звякать. Уши откройте. Да пошире.
Зазвучала русская песня "На маленьком плоту". Виктор плачет. И у девицы
на глаза набегает слеза. Бармен кладет перед Виктором счет. Виктор, не
глядя, ставит подпись. Капнувшая слеза размывает чернила.
8. Интерьер. Холл гостиницы.
Виктор, уже хорошо набравшийся, неприкаянно слоняется по обширному
холлу, сверкающему мрамором, хрусталем и позолотой, среди нарядной,
беспечной и абсолютно равнодушной публики. Увидев киоск, устремился к
скучающему за стеклом продавцу. Тыча пальцем, делает заказ: зубную пасту,
бритвенный прибор, флакон шампуня. Еще набирает: одеколон, дезодорант и
множество другой мелочи. Расписывается в счете, показав продавцу ключ, и,
взяв упаковку, отходит. Скучающе глядит вокруг, вертит пакет в руках. Потом
ему это надоедает и, он бросает все покупки в урну для мусора.
Возле другого киоска выбирает диковинные купальные трусики, примеряет,
прикладывая у всех на виду к своему вечернему костюму, потом еще что-то ему
упаковывают в пакет. Он, не глядя, подписывает счет и, не взяв покупку,
устремляется в толпу. Продавец кричит
ему вслед, но он не слышит.
Он увидел в толпе знакомое женское лицо. Это оказалась девица из бара,
перетиравшая за стойкой бокалы и так дружески и заинтересованно
поглядывавшая на него. В Викторе проснулся прежний салонный лев, дамский
соблазнитель. Он преобразился, даже похорошел, раздался в плечах, и
отрепетированная улыбка прилипла к его губам.
В и к т о р. О! Вы уже закончили работу?
Она одарила его улыбкой, которая еще больше подзадорила нашего
сердцееда.
Виктор. Надеюсь, вы не очень спешите домой?
Она. Почему обязательно домой? Вы не допускаете мысли, что у меня может
быть свидание?
Виктор. Конечно же, конечно. Я, старый дурак, упустил из виду ваш
нежный возраст. Простите великодушно, но, может быть, вы уделите мне
чуть-чуть вашего времени?
Она. Может быть.