"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

чтоб хоть как-то прийти в норму.
Без сомнения, я был реабилитирован в глазах тещи. Но какой ценой?
Клянусь честью, я был на грани инфаркта.
Утром "новосибирские супруги" вышли из спальни с синими кругами под
глазами, и оба, как нашкодившие кошки, старались не смотреть в мою сторону.
Теща их завтраком накормила и откровенно любовалась этой парочкой воркующих
голубков. Потом они распрощались с нами и отбыли в "гостиницу". А я остался
с тещей. И с большим запасом сердечных капель.
Я потом встречал Клавдию Ивановну. В театре. На официальных приемах со
своим сановным мужем,
не скрывавшим удовлетворения при виде облизывающихся на его жену
мужчин. Как-то я столкнулся с ней нос к носу. Она сделала вид, что едва со
мной знакома, и в ее кошачьих порочных глазах я уловил откровенную насмешку.
Шакал долго избегал меня. Но я уж позаботился и нашел путь, как извлечь
его на свет божий и расквитаться. Я его тоже довел до сердечного приступа и,
если вы не устали, могу поведать, как была осуществлена месть.
Заманить Шакала в западню можно было только бабой. На такую приманку
он, постоянно сексуально озабоченный, непременно клюнет. И эту приманку мы
ему подкинули. Приманку отравленную. Потому что бабой, которую ему
подсунули, был я.
Был у меня в ту пору друг один, известный журналист. Назовем его
Иванов. Потому что подлинное имя его знакомо, пожалуй, каждому грамотному
человеку в России. Несмотря на свою славу, был он шаловлив и проказлив, как
школьник, и его проделки, особенно на сексуальной почве, достойны отдельного
рассказа.
Он тоже знал Шакала и, как любой уважающий себя мужчина и сердцеед,
относился к нему с нескрываемым пренебрежением. Его увлекла идея проучить
Шакала.
Как раз в ту пору квартира Иванова пустовала (жена была в отъезде), и
мы там вдвоем, коротая вечерок за рюмкой, одни, без баб, думали, как бы
порезвиться, а заодно дать урок Шакалу. Слегка навеселе, Иванов, осененный
идеей, а на выдумки он был мастак( поволок меня в спальню, распахнул дверцы
шкафа и стал рыться в грудах нижнего белья своей жены. Мне он велел
раздеться догола.
Еще не зная задуманного им плана, я все же безропотно покорился. Иванов
извлек из шкафа дамские фланелевые трусики цыплячье-желтого цвета. Жена его
была дамой объемной, и я поэтому смог натянуть трусы на свой зад без особого
труда.
Поверх трусов он закрепил на моей талии дамский пояс с болтающимися
резинками, к которым крепятся чулки. На груди, стянув меня, как обручем,
закрепил бюстгальтер, засунув в обе чашечки по теннисному мячу. На голову
мою он повязал цветастую косынку, и, глянув в зеркало, я увидел довольно
пышную, с
жировыми складками бабищу и даже был неприятно поражен, с какой
легкостью я лишился всех мужских признаков.
Иванов был в восторге. Он вертел меня из стороны в сторону, любовался,
как скульптор своим произведением.
- Гениально! Сколько бабьей прелести! Ты - заманчив! Тебя хочется
иметь! Не только голодный Шакал, но самый пресыщенный мужчина с первого
взгляда не угадает подделку и клюнет, обязательно клюнет.