"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

Как ни высока была цена мира, братья медноволосой Мананы уступили, и я
был в церкви вместе с Сандро и другими родственниками с обеих сторон, когда
старенький православный поп совершил древний и варварский обряд примирения.
Поп иглой, похожей на шило и абсолютно нестерильной, уколол палец
сначала Шалико, потом Джульберу, выдавил у обоих по нескольку капель
крови и смешал их на камне. Это означало, что отныне Шалико и Джульбер
породнились.
Дальше началось уж совсем невероятное: крещение новообретенного сына
Джульбера. Рослый и стройный Шалико разделся догола, окунулся в купель и
затем, шлепая мокрыми ногами по каменному полу церкви, на глазах у всех нас
подошел к Джульберу, предварительно обнажившемуся до пояса, припал губами к
соску на его груди и стал, чмокая, сосать. А поп ходил вокруг них в парчовой
рясе и раскачивал на цепи дымящееся кадило.
Я смотрел и не верил своим глазам. А Сандро прокомментировал это почти
языческое зрелище по-своему: - Самое интересное, что почти все действующие
лица - коммунисты. За исключением попа. Потому что атеизм - одно из главных
условий членства в партии - как-то не совсем совместим с саном
священнослужителя.
Таким вот примирением Сандро Мелиава окончательно вывел Джульбера из
игры. Он уже не мог претендовать на Манану, потому что брат Мананы стал его
сыном и это уже попахивало кровосмесительством.
Сандро торжествовал и немедленно приступил к следующему шагу: похищению
Мананы. На сей раз для меня. Не знаю, почему я не заупрямился и поехал
верхом с Сандро и Шалико умыкать невесту. Возможно, мне не хотелось огорчать
гостеприимного хозяина, увлекшегося, как дитя, предстоящей проделкой. А
кроме того - слабость человеческая: мне импонировала эта роль лихого
джигита, умыкающего невесту и насилующего ее где-нибудь в горах на абсолютно
законном основании. О последствиях я не задумывался. В крайнем случае,
действительно женюсь на ней официально и увезу в Россию верную и . преданную
жену.
Мы скакали ночью в полной темноте, одетые, как и положено в таких
случаях: в черные шерстяные бурки на плечах и высокие бараньи шапки на
головах. Нашим проводником был Шалико, и это на сто процентов гарантировало
успех. Сопротивления никакого не предвиделось.
Пробравшись в дом вслед за Шалико, мы застали Манану спящей в постели,
разбудили ее, и я по ритуалу зажал ей рот, чтоб не кричала. Она при этом
прокусила мне ладонь. Затем мы ее укутали в покрывало, вынесли из дому, я
вскочил на коня, и Сандро с Шалико передали на седло спеленутый кокон. Потом
мы скакали назад под звездами. Уже вдвоем. Шалико остался дома. Добрались до
швейцарской виллы для иностранных гостей у озера, и Сандро запер меня с ней
и сам деликатно удалился.
Когда я распеленал Манану, я увидел огненно-рыжие волосы и сверкающие
гневом черные глаза. Она была воистину восхитительна. Тонкая и гибкая. С
прелестным, нежным лицом, обрамленным красной медью волос. Я почувствовал,
что непременно влюблюсь в нее и буду очень дорожить ею, отчего меня охватило
ликование.
Но ликовал я преждевременно.
- Русский человек, не прикасайся ко мне, -в руках у Мананы сверкнул
лезвием кинжал. - Я не люблю тебя. И если ты тронешь меня... Я тебя зарежу.
- А кого ты любишь? - растерянно спросил я.