"Эфраим Севелла. Мужской разговор в русской бане" - читать интересную книгу автора

И в том и в другом рассказах обсасывается одна и та же ситуация: моряк,
много лет скитавшийся по морям и океанам, в одном порту, кажется, в Марселе,
провел ночь в публичном доме с девкой и под утро обнаружил, что это его
сестра, которую нужда и бедность сделали проституткой.
Историйка банальная, с сантиментом, рассчитанная на чувствительных
кухарок, с примитивным, прямолинейным смыслом: как, мол, нехорош социальный
строй, в данном случае капиталистический, который толкает безработных
девушек на панель и оскверняет душу такого славного малого, как этот морячок
- потребитель продажной любви.
Прочтя эти рассказы, я ощутил во рту вкус приторной карамели и с
грустью констатировал, что и у великих бывают жестокие провалы по части
вкуса.
Но жизнь сыграла со мной злую шутку и проучила, чтоб не спешил с
безапелляционными выводами. Нет, конечно, я не переспал со своей сестрой. У
меня, кстати сказать, и сестры-то нет. Но все же влип в историю, не менее
фантастическую, и/ расскажи я ее Мопассану или Льву Николаевичу, они бы
состряпали рассказец похлеще того, о котором я упомянул.
Судьба привела меня лет двадцать спустя в тот город, где я некогда
учился в университете. Тогда, сразу
после войны, это был не город, а груды каменных развалин, даже улицы
были непроходимы из-за нагромождений ржавых балок, обломков стен и куч
битого кирпича. Университетские аудитории были разбросаны по всему городу, в
редких уцелевших зданиях. Студенты в основном были из демобилизованных и
донашивали военную форму. На лекциях нечасто можно было увидеть штатский
костюм. И на каждых двух студентов приходилось не больше трех ног - обрубки,
инвалиды войны.
Что вам рассказывать! Это наша с вами молодость. Инвалидная, голодная,
разутая, но мы ее прожили, и для нас она - источник теплых и даже
романтических воспоминаний, как любая юность.
Города я, конечно, не узнал. Ни следа от руин. Широкие асфальтированные
проспекты, зеркальные витрины, троллейбусы. Нарядная, совсем не
провинциальная толпа. Я остановился в гостинице на десять этажей, весьма
современной, с хорошим рестораном, и там по вечерам наигрывал вполне
пристойный джаз. Место, где высилась гостиница, когда-то было свалкой
ржавого железа - сюда стаскивали со всего города подбитые танки, остовы
сгоревших грузовиков, покореженные лафеты артиллерийских орудий, и
пробираться через эти завалы, чтобы сократить дорогу, было делом рискованным
- порой там взрывались под неосторожной ногой снаряды и мины.
Я отлично поужинал в ресторане, принял душ в сверкающей никелем и
цветным кафелем ванной, протопал босыми ногами по ворсистому ковру к широкой
двуспальной кровати и с наслаждением вытянулся под холодящей льняной
простыней, взволнованный предстоящей встречей с моей юностью - назавтра я
намечал несколько визитов к друзьям студенческих лет.
Я уже потянулся к кнопке настольной лампы, чтобы выключить свет, как
зазвенел телефон на ночном столике, и, протягивая руку к трубке, я
недоуменно прикидывал, кто бы мог мне звонить в этом городе, где о моем
приезде никто не был предупрежден.
- Коля,- обдал меня из трубки низкий вибрирующий женский голос.
- Простите, вы ошиблись номером,- сказал я, уверенный, что это
действительно телефонная ошибка.