"Тим Северин. Дитя Одина ("Викинг" #1) " - читать интересную книгу автора

сообщества доверчивых и честивых сотоварищей. Да простится ему сей грех.
Совокупно со всей общиной, наш учитель возлюбленный, уповаю на твое
вдохновенное свыше водительство, и подай тебе Всемогущий Господь всяких благ
и благополучия. Аминь".
Этельред, ризничий и библиотекарь.

Писано в месяце октябре в год от Рождества Господа нашего одна тысяча
семидесятом.


ГЛАВА 1


В трапезной обсуждали новость, я же про себя посмеивался. Толковали,
будто из Бремена, что за Северным морем, от епископа Бременского и
Гамбургского послан в мир монах, имя же ему Адам, и поручено ему вызнать все
возможное о далеких землях и народах и составить для Христовой церкви
подробнейшее описание всех, хотя бы смутно известных стран ради будущего,
надо думать, крещения их в веру истинную. И вот, странствует он,
высматривает и выспрашивает у странников, и беседует с паломниками, что
вернулись из паломничества, и с послами иностранными, да еще составляет и
рассылает опросные листы. Знал бы этот монах Адам... Знал бы он, что здесь,
в этом монашеском омуте, обретается человек, который мог бы поведать ему о
неведомых странах и чудесных делах больше всякого из тех свидетелей, коих он
столь прилежно допрашивает.
Жить бы мне, поживать по-прежнему, провождать бы смиренно остатние годы
в этом затхлом углу, куда я угодил семидесяти лет от роду, да не слышать бы
речей о том немце неутомимом. Продолжал бы я переписывать священные книги,
украшать затейливыми буквицами - пусть другие писцы, мои соработники,
думают, будто я творю во славу Господа. А на самом-то деле мне приятно
сознание, что все эти завитушки причудливые и узоры замысловатые нам
достались от язычества, того самого, что ругательно ныне именуется
идолопоклонством. Болтовня же их в трапезной меня понудила отыскать местечко
поукромнее в нашем тихом скриптории, в самом дальнем углу, да и взять перо и
начать писать житие мое и странствия, о которых им ничего не ведомо.
Любопытно мне, каково бы им было, моим сотоварищам, знай они, что средь них
потихоньку живет человек из того, для них страшного, племени северных
"варваров"? Ведь одна только память о нас по сей день заставляет их дрожать
спиной. Одна мысль, что бок о бок с ними, облачившись в сутану с
наголовником, обитает один из пришельцев с тех "длинных кораблей", полагаю,
вдохнула бы новую жизнь в молитву, что недавно я вычитал на полях старинной
хроники: "Упаси нас, Господи, от неистовства иноплеменных".
А еще эти воспоминания предназначены помочь мне, старику, скоротать
остатние дни. Все лучше, чем просто сидеть и следить, как со светом играет
тень на листе пергамента, покуда другие писцы горбятся над столами за моей
спиной. А коль скоро мой тайный труд должен упасти меня от скуки, то начну
без промедления - как вбивал в мою юную голову мой учитель-бритт, а с тех
пор минуло полсотни лет, - и начну, как положено, с того, с чего все
начинается.
Мне в рождении удача не сопутствовала. Угораздило явиться на свет