"Петр Северцев. Как изгибали сталь" - читать интересную книгу автора

всю жизнь шоколада наелся, потом раздавал всем, кому шоколад нравился.
- Из Германии многие на машинах домой ехали. На границе пограничники
зверствовали. Все вещи перетряхивали, изымали оружие.
Машины отбирали. На границе свалки машин были. С собой взять нельзя, ну
и гори она синим пламенем. Спичку в бак и не наша и не ваша машина. Другой -
разгоняется и машину в столб. Офицеры еще как-то перегоняли машины, а
солдату никак.
- Сколько станков из Германии вывезли, у нас на заводе тоже есть.
С одной стороны хорошо, что станок есть и работать долго будет. Но он
уже устарел, а немцы у себя вместо старого станка новый будут устанавливать.
Старое оно новым никогда не будет.
- После войны год работал в авторемонтном батальоне вольнонаемным
работником по своей специальности. Немцы ведь не все фашисты.
Трудового человека они уважают. Родственникам помогал. А они все пишут,
приезжай да приезжай, помощь, мол, нужна. Приехал. Ну и что я помог? Так
хоть мои посылки продавали, а зарабатывал я в Германии прилично, а тут ни
моих заработков и никаких других в деревне.
Осенью соломой дом покроешь, а к средине зимы уже и крыша голая -
скотину кормить надо. Уехал в город на стройку, снова стал по специальности
работать. В Германии я на свинцепаяльщика выучился.
Холодильные установки восстанавливали.
- В Польше было хуже. Немцы те дисциплинированные. Войну проиграли и
терпят, что с ними победители делают. В Польше отношение людей к Красной
Армии такое же, как и к немецкой армии. Банды, отдельные бандиты. Днем в
поле работает, а вечером берется за автомат и стреляет по активистам. Никак
не хотели советскими быть.
Армии Людова и Крайова. Форма одинаковая, а друг в друга стреляют.
- Пришли брать одного солтыса (старосту). Ладно, панове, деваться
некуда, садитесь за стол, с родней попрощаться надо. Наклюкались все, а брат
солтыса из нашего автомата по окнам в деревне стрелял.
Солтыс никуда не убежал, как и обещал. Отвели куда приказано.
Недавно на заводской стройке его видел.
- В начале войны плохо было. Командиры были такие же, как и вы -
молодежь. Бежит лейтенант с пистолетом впереди, а мы сзади бежим.
Ему первая пуля достается, что спереди, что сзади. Сколько было
взводных, всех и не упомнишь. Положение было такое, что и меня с четырьмя
классами в офицерскую школу направляли. Не пошел.
- Был у нас один, откуда-то с северов. По-русски ни бельмеса или
притворялся. Всегда растрепой ходил. Его взводный один раз отругал за
неряшливый вид. Если бы ничего не понимал, то не обиделся бы. В первом же
бою у нас на глазах лейтенанту пулю в спину вогнал. Мы его быстренько
связали и бросили. Когда окопы немецкие отбили, доложили комроты. Нашли его,
гада, увели. Что с ним было, не знаем. Частенько осужденных перед строем
расстреливали.
- В 44-м году возвращался из госпиталя на Западной Украине. До одной
деревни паренек на подводе вез. Все упрашивал, дяденька дай стрельнуть из
автомата, дай стрельнуть. Куда же ты стрелять будешь, кругом одна степь? Да
вот, по цаплям, - говорит. Что ты, разве можно по цаплям стрелять? Мне, -
говорит, - можно, я местный. Уговорил все-таки. Показал я мальцу, как
стрелять из автомата, две очереди он сделал, никуда не попал, всех цапель