"Петр Северцев. Как изгибали сталь" - читать интересную книгу автора

перекрещенных веников; люди попроще - дети в шароварах, вельветовых куртках
с обязательным белым воротничком поверх воротника, кепочках-шестиклинках.
Девочки в коричневых фартуках для повседневного ношения или белых фартуках
для парадных построений. До нижнего уровня дотягивали все.
На торжественном вечере, посвященном началу учебного года и проходившем
в Доме культуры энергетиков, меня вывели на сцену перед полным зрительным
залом и сказали, что я прочитаю стихи о Ленине:

"Жаль, что я родился с опозданием,
Повстречаться с Лениным не смог.
Жаль, что над Разливом утром ранним,
Не видал костра его дымок".

И так пять четверостиший. Волновался сильно. Стихи учил со слуха,
повторяя вслед за мамой.
В октябре этого же года запустили первый искусственный спутник
Земли. В памяти это не отложилось, но все дети знали, что в космос
летали собаки Белка и Стрелка. В нашем понимании они были разумными
существами и после полета рассказывали людям, что они видели в космосе.
Детская фантазия играла во всю ивановскую.
Начальная школа, может быть, и не запомнилась бы ничем, если бы не
несправедливость, дважды проявленная по отношению ко мне.
Один раз меня подозвала преподавательница из соседнего класса и стала
ласково уговаривать сказать ей, от кого я услышал слова
"ать-два". Сейчас я догадываюсь, какие идиоматические слова русского
языка созвучны с этими "ать-два". Мне было сказано, то же было сказано и
моим родителям, что я научил этим словам мальчика из района частных домов,
примыкавших к старому поселковому кладбищу и исправительно-трудовой колонии.
Пожалуй, это они учили нас премудростям русского мата. Тем не менее, в моем
понимании "ать-два" были бранными словами, подкрепленные наказанием дома.
После коллективного просмотра фильма "Суворов" я, второклассник, подошел к
стыдившему меня учителю и спросил, почему в фильме солдатам постоянно
говорят "ать-два". Мне кажется, до преподавателя дошло, чего она добилась
своим внушением. Это очень уважаемый преподаватель, учила она меня географии
и в другой школе в старших классах, но при общении со мной ее, по моему
представлению, преследовало чувство неловкости. Требовательная и не
скупившая на резкости к ученикам, игнорирующим ее предмет, со мной она была
более мягкой, хотя и меня надо было бы поругать.
Во второй раз, уже в третьем классе, вошедшая классная руководительница
с начала урока приказала мне встать, и я стоял весь урок, не понимая в чем
дело. Оказалось, что тот же мальчик (доносчик с детства), будучи застигнут
во время рассказа о сексе (это слово я употребил, чтобы как-то понятнее
довести суть рассказа), сказал, что он это слышал от меня и просто лишь
повторяет. Хотя классный руководитель в начальной школе это единственный
преподаватель по всем предметам на все четыре года и ему было прекрасно
известно о прошлогоднем случае с тем же самым мальчиком, но заявление
маленького матершинника снова было принято на веру. Опять родители, опять
наказание. Мать пыталась выяснить, что я рассказывал
"деревенскому". Что я ему мог рассказывать, если я с ним вообще не
общался, так как они держались своей группкой и на контакт с