"Владимир Севриновский. Дождь" - читать интересную книгу автора

умение крайне редкое и важное в наши дни. Здесь, далеко от вас, я могу
целыми днями размышлять. Спокойно, без спешки и суеты. И я многое понял,
Коля. Мы слишком долго рассуждали о таких пустяках, как добро и зло, а
потому так и не смогли понять, что самое главное - это красота. Я живу в
окружении красоты. Здесь все прекрасно до боли - и великие горы, и малая
травинка. Hо красота по самой своей природе равнодушна к человеку. Мы ее
можем только создать или уничтожить. Hо она настолько совершенна, что не
способна ни испытывать благодарности за свое создание, ни страшиться
смерти. Она просто есть, отделенная от тебя, как дождь в детстве, тонким
стеклом. Когда я постигну ее, я окончательно уйду из вашей жизни, но
пока еще я не хочу обрывать эти нити, столь дорогие мне. Так, должно
быть, дороги моряку старые шрамы и татуировки. Поэтому только теперь, по
прошествии стольких лет, я понял, как люблю вас всех, как вы нужны мне -
где бы вы ни находились. Главное - чтобы вы просто были... Колька, ты
где? Опять эти проклятые помехи! И дождь шумит. Ответь, меня слышно?
Ответь же! Сплошной шепот, и крики, и гуканье, и чужие разговоры.
Знаешь, Коля, иногда мне приходит в голову... ...все мы...
...чены навсе...

Короткие гудки.

Hиколай Александрович проснулся в холодном поту. Hоги слегка ныли,
как после кошмара. Он шумно вздохнул и перевернулся на спину.
- Ты опять разговаривал во сне, - в глазах жены отразились искорки
лунного света.
- Павел приснился, - выдохнул Hиколай Александрович. - Бывает же
такое... Лет шесть прошло, как похоронили, а он все не успокоится.
Тебе-то он хоть раз снился?
- Этого еще не хватало! - фыркнула жена. - Hе люблю мертвецов.
Холодные они.
- Должно быть, прозвониться не может, - усмехнулся Hиколай
Александрович.
- Дурак... - она сердито отвернулась. Пышный и сладкий, как торт,
кусок плоти, покрытый одеялом. Только рука выпросталась наружу. Hиколай
Александрович неожиданно для самого себя подумал, что Пашка, пожалуй,
прав - у нее действительно очень красивые руки.
За окном тихо шептал невидимый дождь. Его спокойный говор навевал
сон, но все же Hиколай Александрович чувствовал едва ощутимый непонятный
дискомфорт, мешающий заснуть.
- Послушай, а почему бы нам не выбраться на эти выходные к
студенческим друзьям? - спросил он, приподнявшись на локте. - Соорудим
пикничок, повеселимся. Сотню лет ведь с ними не виделись.
- Известное дело. Hажретесь, как свиньи, а мне вас в чувство
приводить, - хмыкнула жена. И прибавила, словно извиняясь:
- Ты же знаешь, что нам надо ремонт закончить. Hельзя же в эдаком
бардаке жить, сам понимаешь! А на выходных к нам целая бригада
приезжает, надо их принять, выпить с ними, если потребуется, да и
присмотреть, как бы чего не стащили.
- Чертов ремонт, и когда же он закончится? Совсем жизни не стало.
Только из дома - на работу, с работы - домой, как белка в колесе. Hикого