"Лоран Сексик. Дурные мысли " - читать интересную книгу автора

Я упрямо помотал головой.
- Твоя подруга Маша утверждает противоположное. Она лжет?
Я молча кивнул, огорченный открытием, что меня снова предала женщина.
Незнакомец достал из ящика стола кипу газетных вырезок и подвинул ко
мне.
- А это что - антисемитская пропаганда? Там были все публикации обо мне
из "Бильдцайтунг", полный обзор прессы. В некоторых статьях имелись и
фотографии. Я понял, что сильно изменился. Время надо мной поработало.
Незнакомец поднялся, положил мне руку на плечо и сказал с притворным
дружелюбием:
- Мы долго разыскивали тебя, Натан Левинский. И уж теперь никуда не
отпустим.

Его называли "Моссад", то есть "Угрюмый", из-за его суровой внешности,
низкого и монотонного голоса, а иногда еще - "майор Алеф". Но подлинного
имени главы еврейской секретной службы не знал никто. Моссад был не из тех,
кто дает обещания впустую. В течение года, какие бы поручения я ни выполнял,
шагу нельзя было ступить, чтобы какой-нибудь капрал его маленькой армии не
следил за мной. Я мечтал о путешествиях - и тут уж попутешествовал всласть.
Я объездил всю Палестину, обошел пешком все арабские деревушки от равнин
Галилеи до пустыни Негев. Исходил вдоль и поперек улицы священного города
Иерусалима. Я заходил в дома, ночевал в полях, молился в мечетях -
переодетый, под чужой личиной, чуждый самому себе.
Я стал агентом "Моссада".
Меня загримировали, волосы перекрасили в черный цвет. Одетый в бурнус и
феску, я сливался с толпой. Однажды мне было велено посетить мечеть
Эль-Аксах в Иерусалиме, возведеннную на руинах Великого Храма; в Писании
сказано, что всякий еврей, осмелившийся вступить туда, немедленно падет
бездыханным. Однако ничего не случилось, я только подвернул лодыжку,
взбираясь по лестнице. Здание было чудесное, всюду резной мрамор и позолота
под пламенеющим куполом. Там я был не Алисой, а Али в стране чудес.
Но приходилось вспоминать о своей грязной работе. Мне полагалось
втираться в доверие важных лиц, подслушивать мысли собеседников и
докладывать начальству о замыслах наших могущественных врагов.
Я был теперь внутричерепным шпионом.
Если бы я попался, моей маме доставили бы не только мое последнее ухо,
но и всего меня, нарезанного аккуратными ломтиками. Еженедельно я
возвращался и выкладывал свою добычу помощникам Моссада. Не планируется ли
нападение на еврейские поселки? А может, замышляется убийство? Зреет новая
организация? Не вспыхнет ли мятеж у ворот наших городов? Я перечислял имена,
адреса, даты. Дальше действовать надлежало агентам - и они сеяли смерть и
разрушение в лагере противника.
Лица тех, кого я предал, преследовали меня по ночам. Кошмар продолжался
и днем, голова раскалывалась. Я страдал от душевной боли. Но когда я
признавался начальству, что совесть меня мучает все сильнее, они оправдывали
наши злодеяния: "Вопрос стоит так: они или мы. Выбирай, с кем ты!" Потом они
заявляли тоном скрытой угрозы: "А если ты решишь, отойти в сторону,
умножатся страдания твоего народа!" В снах жертвы еврейские являлись мне
рука об руку с жертвами палестинскими. Меня окружали батальоны фантомов.
Чувство вины одолевало меня, я был на грани нервного кризиса. Я уже не мог