"Жан-Пьер Шаброль. Пушка "Братство" (Текст невычитан)" - читать интересную книгу автора

доходил рык многих сотен тысяч мятежных душ, вставал двойной заслон
ненависти, вздымались бунтующие стены, под прикрытием завесы гнева - это
вырывался из ворот столицы, как из зева медной трубы, рев Парижа.
Весело встряхивая бубенцами на белоснежной упряжи, под щелканье бичей
чистокровные английские и ирландские лошади, испанские гнедые, венгерские
жеребцы и казачьи лошадки в яблоках, грациозно-юным галопом уносили вдаль
кареты, обитые внутри стеганым шелком, с гербами на дверцах, кареты шикарных
завсегдатаев Больших бульваров, Елисейских Полей, Булонского леса, неслись
двухместные купе, такие легкие, что, кажется, приплясывают на ходу, катились
фаэтоны, вознесенные на двух огромных хрупких колесах, восьмирессорные
коляски, домоновские упряжки, и при каждой четверка форейторов.
Только мелькнулиl Кончик оборки кринолина проехался по кожаному фартуку
кузнеца, лунный луч сверкнул жемчужиной в углу заднего дворa, барабан бросил
четыре такта Оффенбаха, призывая к атаке, блеснула молния над громовым
ворчанием давних бурь.
Гробовая тишина сопутствует скоропалительному бегству шикарных парижан,
тех, кто покидает столицу накануне сражения. Haродный ропот нарастает
сначала тихо, глухо и наконец взрывается. Его осколки громыхают рядом с
повозкой, запряженной Бижу.
- Чего это их на восток несет?
- B Бельгию удирают.
- Они-то все знают, не беспокойся. Знают, что уланы уже здесь, рядом!

- Ho они же на врага напорются!
- Какого такого врага? Ихнего или нашего? Как сабельным ударом, гомон
толпы paссекает женский голос - это кричит торговка рыбой:
- Да они не так пруссаков боятся, как Парижа! Начинает накрапывать
дождь, крупные редкие капли падают на столицу, как на раскаленную плиту.
- Hy, Бижу, поторапливайся! - кричит Предок.- Уже конюшней, ты мой
родненький, тянет, если только тут конюшни есть.- И он добавляет специально
для меня: - Скоро дома будем.
Мне хочется задать старику один вопрос, ко задать его легче, обняв
Предка за плечи:
- Почему им позволяют бежать?
Старик только взглядывает на меня. Hy и ученик ему попался!
Наконец-то мы минуем заставу, наконец-то нелюбимый Париж! Фермер из
Бри-сюр-Марн обгоняет нас, низко пригнувшись к холке лошади, он скачет без
седла. И весело бросает мне:
- Вот ведь как, те, кто там внутри, хотят поскореe наружу, a те, что
снаружи, хотят поскореe внутрь.
Вдоль фасадов в два-три ряда стоят люди и смотрят на беженцев. По обеим
сторонам шоссе, сбившись y дверей, толпится простой люд - и ни слова, ни
жеста. Наперекор нависшему низко небу, наперекор редким весомым каплям
дождя, наперекор всему, даже тишина и застылость Парижа источают очарование.
Просто непонятно, но зато неоспоримо. Мощь и нежность.
Если бы надобны были слова, можно было бы не очень складно выразить это
примерно так:
"Вот вы и пришли в столицу наслаждения, в Вавилон Запада, в город
чудес!
Итак, вы пришли сюда лишь затем, чтобы сдохнуть вместе с вами.