"Игорь Шафаревич. Две дороги - к одному обрыву" - читать интересную книгу автора

состоял из убогого запаса слов, служивших для обозначения окружающих их
предметов, плюс немного сведений из мифологии, которые они получили от
попа".

Само собой очевидно, что этот жалкий строй жизни не имел права на
существование: он должен был быть взорван, а жизнь построена наново. Но нам
важно выяснить, какими путями и чем его предполагалось заменить. Прежде
всего бросается в глаза, что речь шла о водворении на место крестьянской
цивилизации мира техники, замене мужика машиной:

У вымощенного тракта,
На гранитном току,
Раздавит раскатистый трактор
Насмерть раскоряку-соху.

(М. Герасимов)

Есенин видел крестьянскую Россию в образе бегущего по полю жеребенка и
спрашивал:

"Неужель он не знает, что живых коней победила стальная конница?"

М. Горький высказывал А. Воронскому более радикальную мысль:

"Если б крестьянин исчез с его хлебом, - горожанин научился бы
добывать хлеб в лаборатории".

Для мужика на случай, если он не "исчезнет", в этой системе находилось
новое применение. В последнее время много раз цитировался доклад Троцкого на
IX партсъезде, в котором предлагался план милитаризации населения страны:
мобилизации его в трудовые армии с военной дисциплиной. План вызвал на
съезде дискуссию, но лишь по поводу того, применять ли милитаризацию только
к крестьянам (как предлагал оппонент Троцкого В. Смирнов) или ко всему
населению, как считал Троцкий, выступивший от ЦК. По поводу же применения
этих мер к крестьянам тогда, по-видимому, разногласий не было.
Этот идеал и был осуществлен Сталиным на Беломорканале и других
"великих стройках". Работавшие там зеки и являлись той "милитаризованной
рабочей силой", о которой говорил Троцкий. Остальную часть крестьянства
подвергли милитаризации пока лишь частично.
Тот же принцип "социального переустройства" применялся не только в
деревне. Массовое разрушение церквей, да и вообще старых зданий имело целью
создать tabula rasa, пустое место, на котором можно было бы все строить
заново. Для этого требовалось и

"классиков сбросить с парохода современности",

и русскую историю вытеснить из сознания, превратив ее в

"проклятое прошлое".