"Николас Шэффнер. Блюдце, полное секретов (Одиссея Пинк Флойд) " - читать интересную книгу автора

молодежь увлекается классикой - вот эта музыка была "подходящей". Если вы
были слегка "с приветом", вам надлежало увлекаться джазом. А если вы
действительно считались чокнутым по полной программе, то вас привечал
чикагский блюз. Мне по душе был электрический блюз - Бо Дидли (Во Diddley),
Мадци Уотерз (Muddy Waters), - но я не воспринимал его в исполнении
белокожих парней из Лондона. Шедевром их музыку я не назвал бы, хотя и
встречался с Эриком Клэптоном. Впрочем, тогда он чувствовал то же, что и я".
К началу 1966 года антипатия Дженнера к рок-музыке пошла на убыль: "С
появлением Боба Дилана и THE BYRDS я понял, что и поп-музыке есть что
рассказать, в отличие от всякой чуши, вроде "itsy-bitsy yellow polka-dot
bikini"...". Кроме того, до этого "делового битника", как прозвали Дженнера
друзья, дошло, что из условий контракта между только что созданным
отделением, занимавшимся авангардным джазом, и фирмой Электра следовало:
"Чтобы заработать хоть какой-то мизер, мы должны были продавать миллионы
пластинок. И речи не было о том, чтобы разбогатеть! Просто получать какие-то
копейки и делать что-нибудь. Выплачивая по 2 процента положенного авторского
вознаграждения, мы даже не могли покрывать производственные расходы. И я
пришел к выводу - позарез нужна поп-группа, ибо тогда я думал, что именно
поп-группы приносят деньги". Одним воскресным майским днем Дженнер пришел в
состояние полного отупения от проверки экзаменационных работ (весенний
семестр подходил к концу). Ровно за одно поколение до него точно так же
ошалевший от текучки профессор Дж. Толкиен (J.R.R. Tolkien) в качестве
разрядки набросал на чистом листе одной из студенческих работ: "В норе,
вырытой в земле, жил хоббит", начав таким образом мифическую сагу о
Средиземье, ставшую библией зарождавшегося британского андеграунда. Питер
Дженнер, в свою очередь, отложил экзаменационные работы в сторону, чтобы
заскочить в клуб The Marquee, где он и открыл для себя бесповоротно
субкультурную группу.
Большая часть присутствующих на "Спонтанном Андеграунде" наслаждалась
огромным розовым желе (известным американцам под названием Jelly-O), которое
стало неотъемлемой частью альтернативных лондонских хепенингов. Несколько
решительных молодых хипстеров покрыли свои роскошные наряды розовой смесью
под музыку группы с весьма подходящим названием - THE PINK FLOYD SOUND.
Находившийся больше под впечатлением от группы, нежели от желе, Дженнер
раздумывал, а были ли ПИНКИ воплощением его фантазий и могли ли они помочь
удержать на плаву DNA Records и дать ей шанс вырваться вперед. "Они играли
авангард, и они были отменно хороши, - говорит Дженнер, - у меня уши горели,
так как во время исполнения обычных блюзовых вещей или "Louie Louie" они
ударялись в психоделические разработки-интерлюдии".
"Помню, как я кружил вокруг сцены, когда первый раз увидел их в
Marquee, пытаясь разобраться, откуда же шел звук и кто этот звук издавал.
Обычно слышишь бас-гитару: "Бум, бум, бум", фортепиано: "Клик, клик, клик" и
"Дзинь, дзинь, дзинь" - это гитара. Однако во время сольных инструментальных
проходов, я не мог разобрать, где гитара, а где - клавишные. Это очаровало и
заинтриговало меня. Музыка не была ровной и аккуратненькой, как у
большинства рок-групп, бывших, на мой взгляд, весьма скучными: "Моя малышка
любит меня. Да, да, да!" - с одними и теми же повторяющимися аккордами".
"При критическом подходе, характерном для представителя среднего
класса, я был в состоянии принять их, я мог понять, что то, что они делали,
было интересно".