"Николас Шэффнер. Блюдце, полное секретов (Одиссея Пинк Флойд) " - читать интересную книгу автора

имел ничего против.
Как бы там ни было, подобная деятельность газетчиков по преданию
гласности результатов разгребания грязи производила неизгладимое впечатление
на полицейских из участка близ клуба, которые все как один являлись верными
читателями "News Of The World". До этого момента местные бобби смотрели на
деятельность в Мекке андеграунда сквозь пальцы - их подмазывал гениальный
хитрец-ирландец (помните, кто был владельцем помещения?) дармовым виски
перед Рождеством. Теперь блюстители порядка строго-настрого предупредили
владельца UFO, что, если это заведение со столь порочной репутацией не
закроется, к нему будут применены самые строгие меры. Владелец внял угрозам
и немедля разорвал с UFO договор об аренде помещения через местный суд.
Бойд и Майлз попытались передвинуть пятничные мероприятия в менее
приспособленный для этого "Раундхауз". Несмотря на пару выступлений ПИНК
ФЛОЙД, старожилы не узнавали клуб: небывалые толпы, следившие за порядком
вышибалы, обязательный штампик на руке вместо билета. Вспоминает Майлз:
"Более того, арендная плата составляла астрономическую сумму, а группы,
такие, как THE MOVE, и даже Артур Браун потребовали увеличения гонораров.
Вся прибыль за некоторые вечера не превышала шестидесяти фунтов. В конце
концов, нам пришлось поставить на этом деле крест".
Так отошел в мир иной нервный центр альтернативного Лондона: убитый, с
одной стороны, растущей популярностью и коммерческими претензиями
групп-завсегдатаев и резкой недоброжелательностью политиков, притеснениями
со стороны законодательных органов и усилиями писак с Флит-стрит - с другой.

Для многих андеграунд 60-х без "косячка" и "кислоты" - пустой звук,
однако Пит Браун был одним из немногих, кто считал, что именно эти моменты
были ахиллесовой пятой движения. Запрет на наркотики дал властям повод в
полной мере применить судебные санкции по отношению к Джону Хопкинсу (и - в
конечном результате - к Джону Леннону). Кроме того, наркотики отвлекали
массы от решительных, потрясающих основы перемен в других областях культуры
и искусства. ."Каждый из нас должен был бы выйти на улицу с требованием: "Ну
дайте нам это! Дайте! Давайте изменим общество!", - жалуется Браун. - Вместо
этого мы слышали: "Да, парниша... изменить общество... ух ты!". А когда
появлялась полиция, они говорили: "Возьми цветочек... забери меня отсюда". Я
хотел бы видеть больше СОПРОТИВЛЕНИЯ".
Таким образом, сердце движения андеграунда было обескровлено, и даже
все внешние проявления контркультуры - длинные волосы, одежда, наименее
агрессивные аспекты музыки - были взяты на вооружение и даже поощрялись в
так называемом "надземном" мире. Очень скоро все это превратилось просто в
тенденции в моде - собственно, к этому дело шло с самого начала. Словно для
того чтобы проиллюстрировать эту точку зрения, в получасовой телепередаче
"Nightline" - на которую я нарвался, включив ТВ в перерыве в работе над этой
главой книги, - мне Довелось увидеть целых три коммерческих ролика на
материале гимнов контркультуры 60-х, написанных выступавшими в Вудстоке
Грэмом Нэшем (Graham Nash), Джоном Себастьяном (John Sebastian) и Питом
Тауншендом. Вышеперечисленные деятели сияли звездами на фестивале в Вудстоке
в то время, когда задумывалось противопоставление всем этим страхованиям
имущества, всяким цепляющимся приборам и приспособлениям, компаниям
Pennzoil... Именно это и шло во второй части увиденной мной передачи.
"Что бы хорошего мы ни делали в Англии, - говорит Браун, - если мы сами