"Дембельский аккорд" - читать интересную книгу автора (Зарипов Альберт Маратович)

Глава 6. ТЕХНИКА БОЕВАЯ И НЕ ОЧЕНЬ.

Когда-то давно старые зампотехи служили по принципу: "Не трогай технику и она тебя не подведет!" и данный непоколебимый постулат был великое множество раз проверен в учебных маршах, войсковых манёврах и боевых условиях. При таком хозяйском подходе да при соответствующих гарантиях военного завода-изготовителя колесно-гусеничный парк Советской Армии представлял собой надежный образец слаженности в многоступенчатом процессе производства, хранения, эксплуатации, технического обслуживания и капитального ремонта… С одной маленькой особенностью… Ведь по мнению этих закаленных и закоренелых технарей главным врагом армейской техники является наш военный водитель или же механик-водитель, который хоть и окончил в свое время автошколу и даже получил там же водительские права, но не знания и тем паче опыт… Переодевшись в военную форму вчерашние школяра тем не менее лишь на бумаге числились военными водителями… Но юношеский интерес ко всему новому да вечная тяга молодежи к знаниям и опыту подвигала их к постоянным попыткам что-либо отвинтить, открутить, разобрать, снять или же попросту отломать.

Поэтому старые зампотехи всегда водили военных "специалистов" в автопарк только строем и под личным руководством, чтобы по ночам спать спокойным сном, а днем быть на 100 процентов уверенными в лояльности и благонадежности своих так сказать подчиненных… Всякий раз, прибывая или же покидая автопарк, каждый водитель собственноручно расписывался в Журнале учета посещений автопарка, необходимый инструмент получал лично из рук зампотеха и все остальные манипуляции гаечными ключами производил только в присутствии старого инженера по эксплуатации колесно-гусеничной техники… Очень редко конечно, но все-таки происходили неприятные случаи, когда молодой водитель умудрялся загубить двигатель или же попортить какую-либо другую материальную часть… Но тут же поднималась необходимая документация, сличались подписи и в результате незадачливый автолюбитель оплачивал капитальный ремонт техники из собственного кармана, а то и из родительских закромов.

Чтобы предупредить такие неприятности многие зампотехи предпринимали различные меры противодействия шаловливым ручкам молоденьких солдат… К примеру, наш зампотех роты в далеком Афганистане иногда предпочитал прохаживаться по автопарку с длинным банником…[15] Как бы то ни было, но в результате такой предусмотрительности вся боевая техника нашей роты возвратилась в Советский Союз своим ходом.

Но теперь наступили другие времена и иные нравы… Пьянящий воздух свободы и вседозволенности вскружил головы многим… В том числе и зампотехам, но уже молодым… Пришедшим на смену старым ветеранам военной службы.

И стали молодые зампотехи жить и особо не тужить по совершенно новому принципу: "Возьмём от техники всё и даже больше!". Ни больше, ни меньше, а только так и не иначе!… И брали теперь действительно Всё… Всё, что плохо лежит, стоит или крутится… Всё, что можно и нельзя отвинтить, открутить, разобрать, снять и попросту отломать… Всё, что способно обернуться денежными знаками или же иной материальной ценностью.

Все эти грустные мысли назойливым роем вертелись у меня в голове, когда я обескуражено глядел на стоянку боевой техники нашей же первой роты… Из десяти находившихся здесь бронетранспортеров в работоспособном состоянии был всего один.

- И то… Потому что я на нём каждую ночь выезжаю в боевое охранение! - то ли похвастался, то ли пожаловался мне водитель Дубовской.

Он являлся единственным контрактником среди остальных рулевых да башенных специалистов первой роты и поэтому имел статус Старшего техника роты… Неофициальный был у него статус и водитель - контрактник особо так не перенапрягался.

- Какой номер у рабочего БеТеРа? - невесело спросил я у него.

- Сто первый. - без раздумий ответил Дубовской и показал рукой. - Вон он стоит!

Я немного оживился. Судя по номеру, этот бронетранспортер числился за первой группой, то есть за мной лично. Жалко конечно и досадно, что из десяти ротных БТРов работает только один, но зато этот последний могиканин является самым боеспособным бронетранспортером из трех, которые закреплены за моей группой. Уж это получше будет - один из трех, чем один из десяти.

- А еще два БТРа где? - спросил я, указывая подбородком на пустующие стоянки. - В ремонте?

- Нет. Они постоянно ездят с группой Махаева. - пояснил старший техник. - В президентской охране… Водители и стрелки тоже с третьей роты.

- Не понял. Техника вся наша, а люди из другого подразделения… - немного удивился я такому разнобою. - Чего так?

Дубовской действительно знал все нюансы, связанные с колёсами роты, и отвечал подробно да весьма толково:

- А на них поначалу группа Цветкова была. Их потом перевели в телохранители. Кто-то на "Волги" пересел, а часть его солдат дом охраняют. Вот заместо них и посадили на наши БТРы махаевскую группу. У них же в роте БМПешки… Как-то несолидно Президента на танках охранять.

- Понятно. А какие у них бортовые номера?

Это я поинтересовался без какой-либо надежды на повторное счастье… Незанятые стоянки приходились на вторую и третью группы нашей роты.

- Сто пятый и сто седьмой. - быстро произнес Дубовской.

- Ясно! - почему-то тяжело вздохнул я. А ты сам-то с какого будешь?

Вопрос был вполне актуальным. Ведь за каждым бронетранспортером закреплен один водитель, который отвечает за двигатель, ходовую часть и прочее железо, а также один башенный стрелок, на котором "висят" непосредственно сама башня с пулеметами, прицелом, дымовой пиротехникой плюс радиостанция и ЗиПы к ним… Эти солдаты и являются прямыми эксплуататорами бронетранспортера. Но если башню с пулеметами стрелку тяжеловато испортить или сломать, то бестолковому водителю не составит особого труда запороть движок или же накрыть медным тазом трансмиссии, ходовую и прочую вращающуюся матчасть… Поэтому с него и спрос больше.

- Я со сто восьмого. - хмуро буркнул Дубовской. - У него карданная передача полетела.

Хоть на моем "Москвиче" похожей на эту поломки пока не случалось, но мне почему-то показалось так, что данную неисправность на БТРе можно устранить в условиях открытого автопарка. Причем собственными силами… Водителей нашей роты.

- Тебя как зовут? - спросил я и услышав ответ, обратился к нему уже с непосредственно просьбой. - Слушай, Ваня! У тебя и мозгов хватает и руки растут откуда следует… Начни-ка ты свой родной БТР восстанавливать! Хорошо? А то на чужом ездишь, а свой стоит-ржавеет. Непорядок.

- Я по приказу комбата на этом БТРе в боевое охранение… - начал оправдываться Дубовской, но я не дал ему договорить.

- Я же не мешаю тебе на нем ездить в боевое охранение. - медленно произнес я, начиная выстраивать логическую последовательность. - Ты же с вечера и до утра там находишься? Как рассвело, ты уже в парке должен быть. Правильно? Ну, отдохнешь ты - поспишь до обеда… А после что делаешь?

- Готовлюсь к новому выезду. - буркнул контрактник. - Я же каждую ночь охраняю.

- Ты колеса моешь или стеклышки тряпочкой протираешь? - усмехнулся я добродушно. - Ну, заправишься ты раз в неделю и всё! Ты уж не обижайся на меня и не думай, что я до тебя докопаться хочу… Просто ты самый толковый водила, как мне ротный сказал. И старший техник роты… А твой личный БТР раздолбанный стоит.

Кому же восстанавливать твой БТР, как не тебе?! Просто я тебе самому первому говорю насчет закрепленной техники… Сегодня или завтра мы всех водителей и стрелков будем вызывать к себе и задачи персональные ставить. Они у нас просто так не уволятся… Понимаешь?.

- Да тут половину БеТеРов в капиталку отправлять надо! - возразил мне Дубовской. - Они этого ждать что ли будут?

- Ты не думай, что мы всех под одну гребенку застраивать будем. - резонно ответил я на его вопрос. - К каждому подойдем отдельно. И персонально! Осмотрим каждый БТР и что они в состоянии восстановить, значит такую задачу мы им и нарежем… Но именно ты нам в этом должен помочь! Если они сейчас по домам разъедутся, а техника в таком же состоянии останется, то кто будет всё это расхлебывать? Ротный, я и ты… Вот пока они здесь, значит надо их всех припахать и заставить выполнить свою же работу… Правильно я говорю или нет?

При этих словах я наблюдал за слоняющимися меж БТРов экипажи.

- В общем-то да… - нехотя согласился Дубовской. - Только вот сможем ли мы.

Старший техник роты тоже разглядывал своих технических коллег: одиннадцать водителей и двенадцать башнеров.

- Сможем-сможем. - обнадежил я его. - Когда первые ласточки улетят на Родину, то остальные дедушки будут землю рыть руками… Мы же не потребуем притащить нам Шамильку живого или мертвого… Всё равно не смогут это сделать… А вот БТР подремонтировать - это уж запросто… А ты же здесь остаешься?! Дальше мы сами будем её в капиталку отправлять… Туда же без тросов, без ЗиПов могут и не принять… Так на хрена нам лишняя головная боль?! Кто промотал это имущество - тот пусть и восстанавливает!.

Контрактник молчал, но по его виду было ясно, что он в принципе правильно всё понимает. Только вот возиться в декабре с мерзлым железом ему очень уж не хотелось.

"А что делать? Кому сейчас легко? Всем тяжело" - подумал я и стал собираться обратно в ротную канцелярию.

- А чьи это двигатели? - спросил я Дубовского, уже одевая на руку перчатку после прощального рукопожатия.

Между больших луж на двух старых покрышках гордо возвышалась пара силовых агрегатов, блестящих алюминиевыми корпусами и медными трубками. Они были практически новыми на внешний вид, правда с масляными подтеками в нескольких местах.

- Это с нашей роты. - как-то нехотя изрек правду старший техник. - Три дня назад сняли… Уже один топливный насос с них сфиздили.

Мне всегда казалось, что мои познания в колесно-гусеничной технике не имели такого обширного кругозора как в других областях спецразведывательной науки… Но топливный насос высокого давления стоял на первом месте как по своей дороговизне, так и по степени риска быть похищенным с целью солдатской наживы… (прапора-технари не в счет…) За этим агрегатом следуют генераторы, карбюраторы, аккумуляторы и прочее навесное оборудование… Но топливный насос высокого давления да еще и с бронетранспортера! Это уж слишком.

- Ни хрена ж себе! - громко возмутился я и снова развернулся к родной боевой технике. - Кто снял? Зачем?… Говори быстрей!.

- Да зампотех батальона Васькин пригнал МТПешку[16] и кран-лебедкой выдернули двигатели из наших двух БеТеРов, чтобы их отправить на капиталку… А потом то ли машины не нашли, то ли отбой дали на отправку… Вот и стоят.

Меня такой поворот событий совершенно не устраивал и нужно было срочно принимать меры по спасению материальной части.

- Кто водитель? Ну с чьего двигателя насос украли? И вообще… Давай-ка их обоих сюда! Быстро!

Через пять минут передо мной предстало двое дембелей, одетых не в промасленные комбинезоны, а в свою повседневную форму. Очень чистую даже для постоянного времяпрепровождения в автопарке, не говоря уж о возне с техникой. Они это тоже чуяли и для вида вытирали беленькие руки грязной тряпкой, размазывая остатки солидола по ладошкам. Но это меня интересовало менее всего.

- Исаев, за ногу тебя дери! Ты знаешь, что с твоего двигателя украли топливный насос? Чего молчишь?

- Знаю. - угрюмо ответил рослый водила. - Три дня назад.

От его флегматичного спокойствия моя нервная система испытала очередной удар, но вскипевший пар сразу же стравился посредством нашего великого и могучего.

- Так и сяк да разэтак! А ты знаешь, что именно ты будешь виноват в этом промотании боевой техники? И платить ты будешь в десять раз дороже?

Хозяин пропавшего топливного насоса видимо ни разу не сталкивался с коварным аппетитом наших военных финансистов и потому был очень обеспокоен своим дальнейшим благосостоянием.

- А почему я? Зампотех приехал и приказал снять движок. Вот он и стоит.

Но мои знания оказались гораздо глубже:

- У тебя есть Акт приема-передачи? Нету… Вот видишь?! А ты закреплен за БТРом приказом по части! Когда ты узнал про насос?

Исаев помялся, но истину все-таки сказал:

- Позавчера утром. А что я могу сделать? Зампотех приказал.

Когда провинившийся солдат даже не пытается увильнуть в сторону или же схитрить по-другому… А говорит командиру голую правду… Это всегда идет на пользу… В первую очередь во благо самого солдата, ибо офицер может конечно пошуметь и наказать… Но потом они все равно будут сообща принимать какие-либо меры по исправлению ситуации… Ибо они всегда работали, работают и будут работать в связке "солдат - командир отделения - командир группы - командир роты".

Но мои нервные клетки все еще требовали отмщения и потому я продолжал изливать свою агрессию на первопричину этой нервотрепки… Но уже поменьше и более прагматично.

- А ты доложил об этом командиру роты? Нет, не доложил… Вот и будешь ты платить за этот насос в десять раз дороже! Потому что именно ты промотал, то есть оставил без своего контроля, оборудование с твоего бронетранспортера… А БТР - это уже боевая техника и за неё взыскивают возмещение в десять раз больше… Понял? Коэффициент - десять! Сходи к любому начфину и он это тебе с огромной радостью скажет… Потому что они очень любят это делать.

Я наконец-то выговорился… Как мне показалось… И теперь можно было перевести дух.

- Ну, а что мне делать, товарищ старший лейтенант? - с трагедией в голосе спросил водитель - разгильдяй.

Он еще хотел легко отделаться! Не тут-то было! Он еще не знал самого главного.

- Это еще цветочки! Ты будешь платить эти денежки только в том случае, если служебное расследование докажет твою непричастность к этому подрыву боевой готовности нашей части! Сечешь, куда ветер дует? - чтобы мои слова возымели должное действие не только на Исаева, но и на остальных водителей роты, я говорил очень громко и данным образом просто-таки упивался своими околоюридическими навыками. - А если расследование прийдет к выводу, что ты должен нести ответственность… Понимаешь, уголовную ответственность! Кто тебе тогда поможет? Папа-мама? Так они не смогут сюда в Чечню приехать… Военный прокурор? Да он спит и видит, как бы ему побольше.

Тут я решил, что посягать на государственные правоохранительные органы будет уж черезчур… Водитель Исаев и так уже дошел до нужной кондиции… Плакать он конечно не плакал, но сейчас ему стало очень жалко себя любимого, а также мамочку с папочкой, ну и всех остальных родственников… Про его девушку-невесту у меня и мысли даже не было, поскольку данная область внешних солдатских сношений, то есть отношений подпадает под понятия личной жизни, что особо охраняется нашим российским законодательством.

- Ну, что?! - спросил я обоих солдат, хорошо отдышавшись. - Что будем делать, граждане уголовники? А расследование будет идти месяца два, а то и три… Так что дембель ваш будет не скоро.

Вот тут-то я попал в самую больную их точку. Все эти слова о юридической и финансовой ответственности казались им хоть и страшным, но чем-то очень далеким… Авось пронесет. Но вот когда их товарищи поедут у них на глазах по родным домам, а они - бедные соколики останутся здесь до конца расследования… Это оказалось выше их сил.

- А что нам теперь делать? Ну, товарищ старший лейтенант… - с искренним надрывом почти завопили водители. - В чем мы виноваты? Это же зампотех!.

Я тяжело вздохнул, наконец-то выговорившись. Теперь нужно было думать и что-то делать.

- Во-первых: вы все виноваты в своем разгильдяйстве и пофигизме. Это вам точно выйдет боком. Во-вторых: еще в тот день, когда выдернули двигатель, тебе следовало доложить командиру роты о том, что двигатель остался без твоего контроля и его нужно сдать под охрану караула. В-третьих: надо было срочно написать рапорт командиру роты и доложить в нем о пропаже топливного насоса. Ротный пошел бы к комбату и он сразу же назначил проверку по горячим следам. И отвечал бы за эту пропажу начальник караула, разводящий, часовые по автопарку, зампотех… Кто угодно, только не ты… Понял? В-четвертых: нужно было накрыть каждый двигатель плащ-палаткой или ОЗК и за дырочки затянуть все проволокой… Чтобы вся поверхность оказалась закрытой и нельзя было подлезть туда с ключом. Могут порезать конечно, но днем это никто не будет делать, а если ночью… То свежую дырку повесим на караул.

На фоне всеобщей расхлябанности два наших двигателя выглядели особенно беззащитно… Словно новенькие агрегаты среди ржавого железа… И мне их было действительно жалко.

- А сейчас мне что делать? - спросил Исаев.

- Пиши рапорт о пропаже… - Устало произнес я. - Может быть поможет… Хотя уже три дня прошло.

- А если не поможет? - с робкой надеждой полюбопытствовал водитель.

- Тогда рожай. - коротко отрезал я и повернулся к роте.

Моя миссия по проверке состояния боевой техники роты на этом оказалась законченной. Хоть БТРы и находились в плачевном состоянии, но еще не все было потеряно. Имеющиеся недостатки мной вскрыты и устраняются, виновные предупреждены, но пока не наказаны… В любом случае процесс восстановления ротной техники, как мне казалось, сдвинулся с мертвой точки… Должного ухода за бронетранспортерами пока нет… Но и Москва ведь не сразу строилась.

"Застроим дембелей, а уж они-то голубчики отстроят всё что угодно командиру роты…"

Так думал я, шлепая по липкой грязи и холодным лужам.

За ужином Пуданов дождался моего появления и сразу же попытался взять меня нахрапом:

- Ты чего это БТР забираешь у Дубовского? Они же приказом отданы как боевое охранение!

Видимо старший техник из реальных опасений за свое благополучное житьё на разводе наряда успел пожаловаться ротному кормильцу с целью получения его высочайшего покровительства. В общем-то обычная тактика ленивого змея, пригревшегося на широкой командирской груди.

- Брехня! Я ему только лишь сказал, чтобы ночью ездил в охранение на БТРе из моей группы, а днем чинил свой собственный. Он наверняка и ночью в бронетранспортере спит и днем балду в роте гоняет.

- С чего ты это взял? - засмеялся мой начальник, усаживаясь на свободный стул.

Он уже успел поужинать и поэтому попросил нашего военного официанта принести ему лишь кружку чая. Я же принялся ждать всего остального.

- А зачем бы он тогда так рвался в это боевое охранение? - резонно спросил я. - Там же опасно - вдруг какой-нибудь чечен подползет со связкой гранат? Да и по личику его не скажешь, что он постоянно недосыпает… Ты сам когда-нибудь не спал ночи подряд, а только днем? У меня такое бывало… Уже на третьи сутки ходишь как лунатик… А твой Дубовской бодренький и свеженький… После месяца такой охраны.

- Да скоро два будет. - ухмыльнулся Александр Иванович. - Я сегодня пойду его проверять. Посмотрим, что там и к чему.

- Вот-вот!… - уныло проговорил я, когда заметил чем сегодня потчуют офицеров.

За соседними столами вяло рубали манну военную, сваренную только лишь на голенькой водичке, но для аппетита и красоты побрызганной сверху желтеньким соусом… Мяса не было абсолютно ни в каком виде… Даже запах его отсутствовал. Чтобы хоть как-то возбудить в себе интерес к дальнейшей службе, мне пришлось вернуться к любимой боевой технике.

- У нас в роте из двенадцати бронетранспортеров на ходу всего три… Да и то - два постоянно с группой Махаева, то есть в третьей роте… И самый последний работоспособный БТР - на вечном боевом охранении… Мы его даже для своих нужд не можем использовать, потому что он отдан приказом по части. Этим штабным писарюгам лень каждый день новые приказы печатать… А мы сидим словно сироты казанские… Зато старший техник роты Дубовской катается вечером туда, а утром обратно сюда… Как сыр в масле… И ни хрена не работает!… А ты знаешь, что у нас украли один насос высокого давления?

Командир роты слегка помрачнел, но только лишь слегка:

- Да знаю уже… На разводе Дубовской доложил… Я даже к Васькину подошел, но он убежал сразу по делам.

- А ведь его свистнули три дня назад! Ну, вытащили движки… Ну, не смогли отправить… А они так и остались под открытым небом! Водилам с этих БТРов наплевать, Дубовскому тоже… - с напором произнес я. - Он и тебе-то вечером доложил, потому что я днем узнал про это… Человек он вроде бы неплохой, но ему на все начхать, потому что всем остальным тоже на все наплевать… А надо заставить работать сначала его, как старшего техника роты да еще и контрактника, а уже потом и всех остальных дембелей - водителей и стрелков башенных… Ну, не мне же тебя учить, Саня!

До прибытия в нашу спецназовскую часть Пуданов дослужился до капитана в мотострелковом полку да и училище он закончил общевойсковое. И таким образом с техникой он должен был сталкиваться чуть ли не каждый день… Про азартные игры и прочие "увлечения" ротного я и не думал даже, чтобы ненароком не подорвать его командирский авторитет в своих же собственных глазах. Это мелочи.

Принесли так называемый ужин и после некоторых раздумий, во время которых предпринимались старательные попытки размешать несуществующий сахар в своем чае, я стал настраиваться на очередной подвиг по уничтожению выданной мне порции вечернего питания. Пуданову было гораздо легче… Все-таки отхлебывать по глоточку светленький кипяток - это вам не героическая мука по проталкиванию быстро остывающей кашки-сечки в упорно сопротивляющийся пищевод.

Спустя какое-то время мой желудок просигналил мне о своем полном насыщении и я последовал примеру Пуданова, чтобы быстренько залить всё съеденное жиденьким чайком.

После такой скудной трапезы разговор не клеился совсем и через пару минут мы разошлись по своим делам: Пуданов проверять службу нарядов по ротам, а я на вечернее совещание у комбата, чтобы представлять там интересы первой роты взамен убывшего на дежурство командира подразделения.

Ну а там!… Работа тыловых служб кипела и бурлила.

Заместитель командира батальона по технической части лейтенант Васькин к моему тайному удивлению оказался высоким и упитанным юношей с румяными щечками да темным пушком над верхней губой и под нижней челюстью. Лично мне он напомнил великовозрастного ангелочка или же херувимчика… На холмогорского паренька Михайло Ломоносова он явно не тянул… Да, пожалуй скорее херувимчика, сосланного на нашу землю за какие-то провинности. И теперь то ли для солидности, то ли для маскировки он настойчиво пытался отрастить настоящие усы и бороду, которые однако так же упорно этому сопротивлялись… Видимо он берег как свой организм, так и свою печень, вследствие чего под носом и над кадыком нежной порослью пробивались пушистенькие волосики.

Но после некоторых расспросов шепотом выяснилось, что лейтенант Васькин только-только закончил в этом году соответствующее училище и за истекшие с этого светлого момента шесть месяцев каким-то чудесным образом успел дослужиться до своей нынешней должности… Как это ему удалось миновать ступеньки командира автомобильного взвода, заместителя командира автороты и командира автомобильной роты или же роты материального обеспечения оставалось только догадываться… Неужто оскудели кадровые закрома нашей Российской Армии по техническому персоналу?… Или же мотострелковые старлеи да капитаны, разбирающие по винтику бронетранспортеры и боевые машины пехоты, как от огня шарахаются от такой лакомой должности зампотеха батальона, где на вооружении состоят всё те же российские БТРы и БМП?… Уж на худой-то конец и в нашей 22-ой бригаде могли бы сыскать толкового специалиста… Вон во второй роте, где зампотехом работает, вот именно что работает старший лейтенант Дегтярь!… Хоть он и засиделся со своими тремя звездочками на каждом погоне, но ведь у них все двенадцать бронетранспортеров роты бегают как новенькие!… Он в свою роту ведь только ночевать приходит, все остальное время вкалывая в автопарке как папа Карло.

Но военная фортуна, а тем более начальники отделов кадров всё решают по-своему… И волосатая рука старого сослуживца- папаши, к тому же и не пустая, оказывается более весомой при определении судьбы столь юного отпрыска, чем какие-то нужды армии… Вот так и вытолкнуло сего зелененького кузнечика на эту тепленькую должность, где вообще-то должен сидеть заматеревший волчара-технарь… А теперь наша первая рота пожинает плоды его сверхактивной деятельности, которую кроме как бестолковой не назовешь! Ему и расстрела будет недостаточно за наши гарантированно ухайдоканные девять БТРов из двенадцати возможных!… Так он их еще и разбирать начал то ли на запасные части, то ли на цветной металлолом.

- "Возьмём от техники всё и даже больше?! Ну куда ещё дальше-то?!… "

Хоть эти мои затаенные мысли никак не отражались на моем же лице, но они оказались небезосновательными… Когда дело дошло до доклада зампотеха батальона, мне стало весьма неуютно и вот почему.

В армии инициатива в самую первую очередь бьёт самого инициатора… Этот непреложный постулат военной жизни мне уже был известен, но тут на совещании меня опередили.

Пуданов успел только сообщить Васькину о пропаже топливного насоса с одного из двух двигателей, которые вот уже три дня простаивают у всех на виду и без должного на то контроля… Всю эту затею по вытаскиванию движков спланировал и организовал непосредственно сам зампотех и получалось так, что именно Васькин и несет всю ответственность за эту пропажу. Ведь это он решил выдернуть двигатели из наших бронетранспортеров! Данная операция прошла успешно и таким образом эти разнесчастные движки перешли под ответственность Васькина. Раз ему не получилось их отправить на военный завод, то следовало или вернуть двигатели обратно на БТРы или же организовать надлежащую охрану для дальнейшей сохранности.

Молодость конечно молодостью, но свою задницу Васькин попытался прикрыть капитально и сделать при этом виноватыми естественно командиров первой роты… То есть нашей роты… Значит косвенно и меня лично.

- Три дня назад сняли двигатели с двух БТРов с первой роты, чтобы отправить их на капитальный ремонт. - начал в общем-то пока честно докладывать зампотех. - Отправить не получилось и все эти три дня двигатели стоят в автопарке! Никто их не охраняет! С одного уже успели украсть топливный насос. Безобразие и разгильдяйство!

Мрачная туча уже полностью была наполнена электричеством… И оставалось дождаться удара грома и разряда молнии.

- Где Пуданов? - сурово спросил подполковник Сухов. - Где первая рота?

Я быстро поднялся со своего места и коротко доложил:

- Майор Пуданов заступил сегодня дежурным по части. Я за него.

- Что скажете по этому поводу?

Глаза комбата смотрели на меня жестко и холодно, как это в принципе и должно быть при разборе неприятного происшествия. Но я знал Сухова еще с его старлейства, то есть с Афганистана, где я служил срочную… И я никак не мог побороть свой подсознательный страх и робость перед вышестоящим начальством… Да и моя слишком уж чрезмерная, если хотите, офицерская честность и повышенная щепетильность не позволяли мне в присутствии остальных командиров да и без них "застучать" или же "заложить" истинного виновника… Я конечно отлично понимал, что моя "моральность" выйдет мне же боком, но ничего не мог с собой поделать.

А хотя надо было!… Надо было рассказать мне всю правду и ничего лишнего… Чтобы расставить всё по своим местам.

Но вместо обличительной речи я лишь негромко промямлил:

- Это я сегодня обнаружил кражу насоса и сразу доложил командиру роты.

Но юный наглец Васькин продолжал гнуть свое:

- А почему три дня двигатели стояли перед вашей стоянкой? Почему их не убрали?

- Почему? - повторил комбат, но уже гораздо убийственнее.

- Тяжелые они… Кран нужен.

В данную минуту мне более всего подходило определение "жевать сопли" и я это понимал… Но… Увы.

- У вас что, в роте солдат нет? - вскинулся хозяин машины техпомощи с кран-лебедкой.

- Там грязи по колено… И лужи… - я был окончательно сражен услышанной наглостью да бессовестностью зампотеха.

- Двигатели убрать своими силами! - приказал безапелляционно Сухов, давая тем самым понять то, что дальнейшие обсуждения по этому вопросу он считает бессмысленными.

После этой публичной экзекуции нашу первую роту, то есть меня лично, оставили в покое и более к ней, то есть ко мне, не возвращались… По данному поводу я особо так не возражал и оставшееся время просидел тише мыши… Настроение оказалось сильно испорченным и мне теперь следовало лишь размышлять над превратностями судьбы.

Чуть больше года назад я "попал под каток", как это обычно бывает с теми молодыми командирами, которые "не вошли в струю" решений более старших начальников. Видимо этот суровый урок всё-таки сказался на моем поведении и теперь я на таких вот штабных сборищах молчал себе и особо не высовывался… Себе дороже окажется!… Армейская иерархическая машина никогда не потерпит даже малейшего отклонения от существующих правил и сломает-покорежит кого угодно… Это бывает как в мирное время, так и здесь - на войне… Ведь все эти штабно-командные структуры располагаются на почтительном удалении от переднего края. Сначала это был Моздок, расположенный в ста километрах от горящего тогда Грозного. А сейчас это Ханкала - практически такой же глубокий тыл… Это здесь все данные штабные выскочки смелые да ретивые.

- "Вот бы взять с собой на боевое задание лейтенанта Васькина, который дальше автопарка никуда не вылезает!… Так его же и за яйца не вытянуть!… Скорей они оторвутся, чем его за город вытащишь… И как только таких земля носит?! Ловко же он всё на нас перекинул, сучий сын… Из молодых да ранних!?… Э-э-эх… И остальные тоже молчат…"

Я думал, что подавляющее большинство присутствующих здесь офицеров отлично понимали то, что большая часть вины за пропавший насос висит на Васькине. Но "лезть под танки" ради восстановления справедливости не пожелал никто. Что ж… Ведь у каждого немалая куча своих проблем: служебных, семейных и личных. Они спокойно пропустили мимо своих ушей всё, ибо это их не касалось, и уже позабыли о случившемся разносе командования соседней роты. Кто-то из них добросовестно слушал умные речи руководства, кто-то записывал необходимую информацию в рабочую тетрадь мелким почерком, а кто-то старательно изображал полное внимание к происходящему, осваивая при этом вдоль и поперек чеченские равнины да горы… Блуждая своим боевым взором по большой карте Ичкерии, висящей на стене… Хоть по карте походят.

Заседание проходило в большой комнате, в которой имелся длинный стол и в его торце находился стол поменьше. Обычно за ним постоянно сидел дежурный по части, однако во время вечерних совещаний на этом месте гордо восседал комбат. По его правую и левую руки располагались заместители, затем начальники служб и уже за длинным столом размещались командиры подневольных им подразделений. Я с большим нетерпением ждал окончания сегодняшней аудиенции, но в свой ежедневник аккуратно записывал всё то, что нужно было сделать за завтрашний день. Задачи нарезали все кому не лень было это делать из замов и начальников служб… Собрать одно, посчитать другое, доложить о третьем, выделить четвертых, сделать пятое, подготовить списки шестых, представить седьмое… И перетащить восьмое!… Без этих важнейших мероприятий наши войска просто не смогут победить коварнейших боевиков… Самым главным являлось перетаскивание двух двигателей при помощи обычной тягловой силы нашей армии… Солдатушек - бесправных ребятушек… Вот когда действительно нужно сожалеть об упразднении военной кавалерии!… И бойцам подспорье в перетаскивании тяжелых грузов, и казы[17] можно при случае приготовить.

Наконец-то совещание закончилось: комбат со своей свитой отправился в неизвестном мне направлении через входную дверь, некоторые штабные начальники прошмыгнули в отведенные им две каморки, примыкающие к королевской зале… Я же остался сидеть на лавке, решив дождаться Пуданова… Неожиданно он появился из дальней комнатушки, осторожно открыв небольшую дверь. Как известно, вышестоящий командир сам определяет свое местонахождение… Ему ведь виднее, где начальству лучше быть… Вот и сейчас Александр Иванович благоразумно предпочел отсидеться в дальней каморке, чтобы не путать важные дела дежурного по части с обычной рутиной… При этом он остался в курсе всех насущных вопросов.

- Ну и что там нам приказали? - весело спросил он.

Мое же состояние не было таким же радостным и я просто подвинул ему свой раскрытый блокнот. Ротный стал читать вслух предстоящие роте задачи.

- Собрать радиостанции и передать их на техобслуживание; Все они в ящике в ружпарке… посчитать сколько имеется кроватей, матрасов, одеял, подушек и комплектов постельного белья; Это запросто… доложить о количестве имеющихся печек-буржуек; Посчитаем… В нашу пользу… выделить трех солдат на склад вещевой службы и двух на склад РАВ; Оглоеды… утеплить палатки; Чем?… подготовить списки увольняемых; Хрен им, а не увольнение… Представить для проверки ротное расписание… Легко и непринужденно! Двигатели… А чего ты не сказал про этого Васятку?.

Я слегка опешил от такого поведения Пуданова, который преспокойно просидел все совещание совсем рядом, но в полной безопасности. А теперь же он осмелел до неузнаваемости.

- Я же тебе доложил, как командиру роты! Откуда я знаю, что вы там решили? Вот и не стал раньше времени болтать… Да и Васькина первого заслушали.

- Понятно! Я - сегодня и завтра в наряде… - перевел стрелки Александр Иванович. - Так что ты остался за меня.

- Это для внутренней службы в роте. - отбрыкнулся я. - Приказа по части ведь не было! И такие вопросы я не могу решать один.

- Ладно! - согласился со мной Пуданов. - Пошли в роту… Застроим водителей и башнёров.

До отбоя у нас имелось целых восемьдесят пять минут и по прибытию на командный пункт мы стали поочередно вызывать в канцелярию экипажи бронетранспортеров. Естественно, первыми вошли водители и стрелки из моей группы. Они по очереди сообщили нам причины неисправностей техники.

- Товарищ майор! Да они уже такими были, когда мы их приняли! - чуть ли не хором заявили они ротному. - А сейчас вы нас хотите крайними сделать!.

Но у командиров уже имелся список поломок по каждой машине.

- Спокойно! - распорядился Пуданов. - Все БТРы пришли сюда своим ходом, а не на буксире. Правильно? Правильно! И это вы - негодяи, не соблюдали температурный режим! Поэтому движки стуканули.

- Это случайно! - попытался возразить самый невысокий водитель.

- Случайно только котята рождаются! - отпарировал Александр Иванович. - И то… С помощью кота… Вас специально обучали в учебке, чтобы вы правильно эксплуатировали боевую технику! А вы её угробили и теперь хотите спокойно по домам уехать?! Вот хрен вам! Вы умотаете, а я тут с молодыми водителями буду ваши гробы восстанавливать? Пока вы её не отремонтируете, пока все ЗиПы не найдете, пока буксировочные троса не достанете… Дембеля вам не видать! Ясно?

Трое водителей и трое башенных стрелков стояли и молчали… Два экипажа угрюмо и сумрачно… И экипаж 101-го БТРа - слегка грустно, но только из чувства солидарности со своими коллегами. Их бронетранспортер был на ходу, хоть и в боевом охранении вместе с Дубовским.

- А где мы буксировочные тросы достанем? - спросил невысокий водитель. - Я их никогда не видел… То есть я принял БТР уже без них. Мне старший лейтенант Кириченко приказал - вот я и принял.

- Как фамилия? - уточнил я. - Сердюков… А где твой рапорт о приемке БТРа с таким недостатком? Что нет этого троса.

Его ответ был заранее предсказуем… Так как солдаты предпочитают пользоваться бумагой в двух её качествах… Чтобы прочитать письмо… И… Хотя чаще всего первое лишь ненамного опережает второе.

А с написанием рапортов бойцы не сталкивались почти никогда.

- Я его не писал. - признался он.

- Какие тогда вопросы? - я лишь развел руками. - Ты же в армии не первый день и должен знать: за всё нужно расписываться! Ты принял целый бронетранспортер и тебе следовало написать Акт приемки с указанием всех недостатков. Тогда бы к тебе никаких вопросов сейчас не возникло.

- Я же не знал. - стал отнекиваться водитель.

- Все вы так говорите! - с сожалением произнес я. - Зато теперь будешь знать. И писать надо всегда в двух экземплярах… Чтобы у тебя на руках один Акт оставался всегда. Понял? Первый экземпляр отдал командиру, а второй оставил у себя.

Шестеро дембелей молчали и не желали больше спорить.

- Вы свободны! - приказал им ротный. - Позовите сюда водителей и стрелков со второй и третьей групп.

Спустя несколько минут очередная партия экипажей, но уже в два раза больше, ввалилась в наш вагончик. Ротный торопился, но наше ограниченное помещение не смогло вместить и четвертую группу.

Пуданов кратко объяснил дембелям итоговые требования ротного командования на завершающем отрезке их срочной службы. Все они уже морально подготовились и потому лишних вопросов не задавали. Но именно среди них оказался праправнук Штирлица… Который в отличие от своего знаменитого тезки совершенно не обладал навыками выживания в суровой среде армии.

- Исаев! Ты сам виноват в первую же очередь… - возмущался командир роты.

- И во вторую, и в третью… - поддакнул ему я, постепенно приходя в себя после комбатовского разноса. - Я ему уже говорил. Пусть рожает… Хотя бы старый и неисправный.

На обратной дороге мы уже успели обсудить эту историю и сообща выработать пути спасения роты и отдельно взятого дембеля. В этом случае подмененный топливный насос можно было "с чистой совестью" списать на боевые потери… Как пришедший в негодность в результате прямого естественно попадания очереди крупнокалиберного пулемета или же кумулятивной струи от выстрела гранатомета… Как при этом не пострадало остальное навесное оборудование, а также непосредственно сам двигатель ну и разумеется борт бронетранспортера!?… Эту трудновыполнимую миссию мы - его командиры, мужественно брали на себя.

Осчастливленному нами Штирлицу-Исаеву нет бы прочувствоваться таким моментом, да и нет-нет прослезиться!… Но он лишь пошмыгал простуженным носом и, уже уходя со всеми, твердо пообещал нам хоть из-под земли раздобыть топливный насос высокого давления в любом его виде… Пришлось нам поверить ему на слово.

Что ж… Командир и есть на то командир, чтобы не только драть-наказывать своих подчиненных, но также и для того, чтобы в полной мере позаботиться о нуждах тех же самых подчиненных и в случае необходимости прийти им на помощь.

Неблагодарное конечно это занятие… Ну а кто сказал, что будет легко?!

К слову сказать… На следующий день вечером майор Пуданов так "увлекся" сдачей своего наряда, что мне вновь пришлось идти вместо него на совещание.

Лейтенант Васькин, уже спокойный и уверенный, добросовестно доложил командиру батальона о невыполнении первой ротой его личного, то есть комбатовского, приказания о переносе двух двигателей. Мне дали последнее слово и я честно признался в том, что мы даже и не пытались вручную перетащить эти два форсированных КАМАЗовских двигателя вместе с навесным оборудованием по имеющейся липкой грязи и широким лужам… Без кран-лебедки это.

- "Эх, лучше бы я сказал, что мы попытались!… Лучше бы я сказал…"

Мне так и не дали договорить и я только первые минуты смотрел в глаза комбата. Затем я, закусив изнутри губу для создания соответствующей моменту скорби, виновато опустил свой взгляд практически к самому нижнему срезу карты, то есть почти к грузинской границе, и долго еще осторожно изучал чеченские горы да ущелья… Пока меня не помиловали и не разрешили сесть на свое место.

- "А что делать?! Кому сейчас легко?!…"