"Мариэтта Шагинян. Агитвагон (Советский рассказ двадцатых годов)" - читать интересную книгу автора

Мариэтта Шагинян

АГИТВАГОН

I


Он появился у нас... постойте-ка, дайте припомнить. Я пошел на
репетицию при зеленых третьего июня прошлого года. Концерт мы ставили
пятого июня при налете казаков, а повторили его десятого - уже при
красных. Так вот, прибавьте еще две недели... Совершенно правильно, день в
день. Он и появился у нас двадцать второго июня в десять часов утра,
можете быть уверены в этом, как в собственном дне рождения.
Рассказчик сделал перерыв, чтоб налить себе в кружку, где на донышке
осел выжатый ломтик лимона; откусив изрядную порцию ситного, усеянного,
как мухами, жирным черным изюмом, он не спеша глотнул горячего чая и снова
утвердил кружку на ритмически подрагивающем откидном столике.
Время было летнее, окна открыты справа и слева. В коридоре
юго-восточные люди дымили густым сухумским табаком. Ветер, гулявший между
окнами, заносил с собой запах нагретой степи и сладкого клевера.
Поезд летел на юг.
- Гражданин, что же дальше?
Рассказчика, худого мужчину в пиджаке из альпага, потного от жары и
чая, обсели слушатели. Все глядели ему в рот, одни из любопытства, другие
с бессознательным аппетитом соглядатаев, - уж очень поджарый мужчина
вкусно ел и пил. Ни одной крошки не уронит, все соберет с пиджака,
встряхнет на ладони, посмотрит, да и отправит себе в рот. А неровные места
ситного, обкусанного зубами, выровняет тотчас же острым перочинным ножом,
отрезанный ломтик направляя все в ту же аккуратную глотку, как топливо в
печку. И добро бы ел сыр-пармезан или чарджуйскую дыню, - а и всего-то
ситный не первой свежести.
Слюнки закипали во рту у соседей. Впрочем, он не только вкусно ел, он и
говорил очень вкусно. В его лице, изрезанном бесчисленными морщинами, было
что-то, напоминавшее хорошую топографическую карту, складывавшуюся
квадратиками. Глаза, как озера, поросли полуседым кустарником бровей.
Подглазные пятна вклинивались глубоко в худые щеки. Подбородок хранил
следы бесчисленных бритвенных порезов. Верхняя губа то и дело
приподымалась, как у кролика над зеленями. И место усов на ней, будто от
выкорчеванных корней деревьев на лужайке, отмечалось только глубокими
точками впадин и бугорков.
Внимательному человеку стало бы ясно, что перед ним опытный притворщик
по профессии. Стрелки, избороздившие кожу, точно показывали привычное
направление его улыбок, гримас и мимики. Складное лицо превратилось бы в
маску, если б не грустные и прямые глаза, всякий раз встречавшиеся с
вашими непринужденно и внимательно. Эти глаза говорили о высокой
интеллигентности незнакомца. Было ясно, что он понял, взвесил и разместил
каждого своего слушателя в строгом иерархическом порядке, вывел среднюю
равнодействующую и весь применился к ней, ассимилировавшись со средою
ровно настолько, чтобы не быть ни на йоту ни выше, ни ниже ее. Эта
внутренняя "аккомодация" стала бы заметна, повторяю, только очень