"Мариэтта Сергеевна Шагинян.?Четыре урока у Ленина " - читать интересную книгу автора

вдруг сошло с ума, вообразив, что в нем единственном заключена вся
гармония вселенной, - захватил Ленина так сильно, что он не только
процитировал это место, но и вернулся к нему снова, повторил его, развил и
приблизил к нам, дав его читателю в несколько ином ракурсе. У Дидро
ударение стоит на мысли, что фортепьяно вообразило, будто  в с я 
г а р м о н и я  в с е л е н н о й  п р о и с х о д и т  в  н е м  (курсив
мой. - М. Ш.). Ленин, издеваясь над "голеньким" Эрнстом Махом, пишет, что,
если он не признает объективной, независимо от нас существующей
реальности, "...у него остается одно "голое абстрактное" Я, непременно
большое и курсивом написанное Я = "сумасшедшее фортепиано, вообразившее,
что оно одно существует на свете"*. Казалось бы, это опять та же цитата из
Дидро, - но не совсем та! Ильич ставит знак равенства между "сумасшедшим
фортепиано" и местоимением первого лица единственного числа "Я". Он как бы
центрирует внимание не на второй мысли Дидро (что "сумасшедшее фортепиано"
вообразило себя творцом гармонии вселенной, носящим весь объективный мир
внутри себя, как позднее "Мировой Разум" Гегеля); он попросту выбрасывает
эту вторую половину фразы, чтоб она не двоила внимания читателя, и
подчеркивает первое утверждение Дидро, что "сумасшедшее фортепиано"
вообразило себя  о д н и м  н а  с в е т е. И больше того, оно
превратилось в "Я" с большой буквы. Но когда "Я" с большой буквы
становится центром мира и оно существует в единственном числе, что же
делается с бедным "ты", со всеми другими познающими субъектами? Не
перестает ли каждое "Я" реально чувствовать бытие каждых "ты", не
становятся ли эти "ты" для него лишь порождением его собственных идей? Так
от крайнего  т е о р е т и ч е с к о г о  с о л и п с и з м а  Беркли
незаметно в уме читателя прокладывается мостик к  к р а й н е м у 
п р а к т и ч е с к о м у  и н д и в и д у а л и з м у  в характере
человека, заставляющего его как бы не чувствовать бытие другого человека
рядом с тобой с той же убедительной реальностью, с какой ты ощущаешь
глубину и реальность своего собственного бытия.
_______________
* Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 18, с. 31.
* Т а м  ж е, с. 36 - 37.

Разумеется, все эти рассуждения очень субъективно-читательские. Но
зерно истины в них есть. Именно от полноты своего материалистического
сознания Ленин очень сильно ощущал реальное бытие других людей. И каждый,
к кому подходил Ленин, не мог не чувствовать  р е а л ь н о с т ь 
э т о г о  п о д х о д а  человека Ленина к другому человеку, а значит, не
мог не переживать ответно свое человеческое равенство с ним. В
материалистическом переживании бытия "ты" с той же силой, как бытия своего
"я", есть совсем новое качество нашего времени, и каждый партийный
руководитель должен стремиться воспитать в себе это качество. В памяти
всплывают многие образы литературы, где как бы подтекстно, а иногда и в
самом тексте проводится мысль, что далеко не все люди существуют реально,
многие только "кажутся" для того, чтобы твое "я" прошло великий искус
жизни... Когда в "Братьях Карамазовых" идет страшный рассказ о детях,
безвинно переносящих чудовищные муки, и читателю как бы задается вопрос:
за что? - опять возникает призрачное ощущение бытия некоторых живых
существ, только "кажущихся", но не существующих реально. "Это, брат, не