"Мариэтта Шагинян. Коринфский канал" - читать интересную книгу автора

Мариэтта Шагинян

Коринфский канал

Собрание сочинений в 9-ти т. Т.2. М.: Худож. лит., 1986

I

Что такое небольшой греческий пароход, об этом многие русские получили
наглядное представление, когда первая мировая воина загнала их на самый
кончик изящного итальянского башмачка - в Бриндизи. Подобно извозчичьей
кляче доживает он свой час в постоянных рейсах туда и сюда, заползая чуть
ли не в каждую гавань, чтоб отдышаться и отхаркаться. Скрипящий,
прокопченный, грязный, с гниющими половицами, с расшатанными ступеньками в
каюту, с капитаном, ревущим, как матрос, с запахом дегтя и бараньего сала
(нестерпимая смесь) и, наконец, с неизменным намерением буфетчика звонить к
табльдоту в часы самой отчаянной качки, - ждет такой пароход своих
мучеников и медленно волочит их через Архипелаг.
Спустя три месяца по возникновении войны точь-в-точь такой пароход
ранним утром полз вдоль пустынных берегов Греции, немилосердно чадя и
горячо дыша в пронзительной, почти морозной прозрачности утра. Время
действия - обостряло чувство современности; место действия - заставляло
вспоминать античные учебники; над пассажирами висела война, перед ними
уходили в облака смутные облыселые очертания Олимпа; а тем не менее никто
из собравшихся на палубе не думал ни о современном, ни о прошлом. Каждый
продолжал думать только о своем собственном, - в этом-то и заключается
главная особенность людей, именуемых обывателями.
Капитан, толстый и краснолицый, беседовал с новым палубным пассажиром,
принятым на пароход ночью. Палубный пассажир сидел в эффектной позе на
связке каната, прикрытой брезентом, и позволял со стороны наблюдать прямую
линию своего лба и носа. Это был греческий князь, возвращавшийся с охоты в
Афины. Два его рослых помощника развешивали на пароходе подстреленную
князем дичь: козулю, десятка два глухарей, да еще какую-то серо-бурую
зверюшку, отдаленно похожую на нашего зайца. Князь был в грязи с головы до
ног; охотничий костюм сидел на нем не без грации. Но когда он встал и снял
фуражку, очарование исчезло: маленькая фигура с ногами, далеко не длинными,
чтобы не сказать короткими, и мирная плешь на небольшой овальной голове -
вот все, что осталось от сидевшего Антиноя.
Наблюдение со стороны (в лорнетку и парой невооруженных серо-голубых
глаз) тотчас же прекратилось. Рука, державшая лорнетку, упала на колени;
серо-голубые глаза устремились с князя на эту руку (справедливость требует
отметить - очень красивую).
- Вы тоже не хотите смотреть? - спросил обладатель серо-голубых глаз,
мужчина с загорелым бритым лицом того счастливого типа, что придаст людям
во всяком возрасте мальчишескую моложавость.
- Не хочу, - улыбаясь, ответила девушка с лорнеткой.
Нам с вами, читатель, оба собеседника, сколько их ни описывай, кажутся
самыми обыкновенными людьми. Но счастливый взгляд, каким они сопровождают
каждое свое слово, расцветающая улыбка, похожая на незакатное внутреннее
сиянье и не переходящая никогда в смех, делают их необычайными друг для