"Мариэтта Шагинян. Приключение дамы из общества (Маленький роман)" - читать интересную книгу автора

Я повернулась к нему и вдруг увидела его лицо с приподнятыми бровями,
упершимися под лакированный пробор. Он глядел на наши вещи.
- Позвольте, что это значит? Брать такси и посылать багаж с ручною
тележкой. Где моя голова, как мог я забыть про наши вещи? Aline, мы с вами
проявляем признаки умственного расстройства.
Шофер постучал по фонарю, обращая внимание на задерживаемый
автомобиль. Муж соскочил на землю и все в том же совершенном потрясении
стал расплачиваться. Не дожидаясь его и больше всего на свете стремясь
избежать всяких расспросов, я подобрала пальто и побежала к носильщику, не
обращая внимания на публику. У меня было несколько свободных мгновений,
покуда муж стоял ко мне спиной и ожидал сдачи. Тем не менее я схватила
носильщика за рукав и потянула его за каменный выступ вокзала, где мы могли
потолковать совершенно незамеченные, в то же время не теряя из виду мужа.
- Я вам очень благодарна, - проговорила я, запыхавшись, - передайте
мой привет Екатерине Васильевне и сожаление, что не успела проститься с ней
как следует. Я непременно напишу ей. А это будьте добры взять за услугу...
И, не раздумывая долго, я вынула мой тысячефранковый билет и протянула
его носильщику. Он взял билет, посмотрел на него, сказал:
- Ого! Обождите минуту.
Затем вынул какую-то книжку, написал несколько слов и, вырвав,
протянул мне написанное. В то же время он с любопытством и, как мне
показалось, дружелюбием вглядывался в мое лицо.
- Aline, Aline! - закричал муж, разыскивая меня в толпе. - Куда вы
делись?
- Еще одно слово, - торопливо добавил юноша. - Екатерина Васильевна
догнала меня и вручила вот это письмо для передачи вам. Всего хорошего, вас
зовут. Кланяйтесь от меня России.
Он вложил мне в руки синий конверт, поднял два пальца к кепи и быстро
сбежал с лестницы.
С конвертом и бумажкой, немного ошеломленная своим поведением, я
нагнала мужа. Он уже возился с вещами и двумя рослыми вокзальными
носильщиками. Мельком взглянув на меня, он подхватил меня под руку и повел
на перрон. Только через несколько минут, когда мы уже сидели в купе, я
отдала себе отчет в происшедшем. Каюсь, мне стало неприятно, что белокурый
юноша принял деньги. Это было ощущение, всплывшее поверх всего. Мужчина,
берущий деньги от женщины, даже не сопротивляясь, не отказываясь! Тут есть
что-то неджентльменское. Невольно я подняла к глазам бумажку, чтоб
разобрать, что он мне такое написал. Листок оказался квитанцией, за номером
и с печатью.
"Принято от г-жи Зворыкиной тысяча (1000) франков в
газетно-издательский фонд партии..."
Вместо подписи стояла печать какого-то комитета. Не успела я охватить
глазами бумажку, как выхоленные пальцы мужа ловко, хотя и вкрадчиво,
вытянули ее у меня.
Я ждала бури. Минута молчания - и вдруг хохот, хохот, из этой
маленькой птичьей глотки, хохот такой, что заглушил даже мерное
постукиванье колес:
- Oh, oh, mais, c'est fameux!4 Да когда ты успела? Моя собственная
жена - и социалисты! Жертвовать тысячу франков во время войны, когда мы
стеснены, на... ох, не могу... на гнусную газетку, подкапывающую наш строй!