"Николай Шагурин. Эта свирепая Ева" - читать интересную книгу автора

Инквизиторы перешептывались. Наконец главный инквизитор
торжественно произнес:
- Так как он отрицает, нет к нему милосердия. Пишите,
брат Педро, - сказал он, обращаясь к секретарю. - Постанов-
ление о пытке. Принимая во внимание документы, улики и дока-
зательства по сему делу против брата-отступника Мигеля Аль-
вареса, долженствуя осудить и осуждая, ввиду того, что он*
продолжает пребывать отрицающим, постановляем, чтобы он был
подвергнут пытке. Приказываем, чтобы пытка продолжалась до
тех пор, пока он не раскается и не отречется от своих заб-
луждений. Сим постановили. Написал? Предупреждаем тебя, -
обратился он к Альваресу, - что если при пытке последует
кровотечение, переломы костей или раздробление частей тела,
то это произойдет по твоей вине.
Альварес спокойно ответил:
- В добрый час, господа инквизиторы!
- Палач!
Заплечных дел мастер, давно уже притерпевшийся ко всему,
и, казалось, дремавший, прислонясь к стене, встрепенулся и
подошел к Альваресу.
- Приступай к делу.
Палач разодрал на Альваресе рясу до пояса, обнажив худое
тело. Опустив петлю, он прикрепил ее к кистям связанных за
спиной рук отступника. Потом, деловито перебирая мускулисты-
ми руками, стал подтягивать тело к потолку. Слышно было, как
хрустнули кости в суставах, и голос Альвареса:
- Добрый Иисусе, пресвятая дева, помогите мне...
Секретарь скрипел пером, читая вслух написанное:
"И не сказал больше ничего. Таким образом еще трижды уве-
щевали его и каждый раз выворачивали ему руки...."
- Так как он продолжает упорствовать в своих заблуждени-
ях, пытка будет продолжаться, - провозгласил главный инкви-
зитор. - Палач! Привязать его к кобыле и надеть гарроты * на
голени. Завинчивай!... Пять оборотов.
После увещевания ему надели гарроты на правое и левое ко-
лена. Он тихо сказал, что ему не в чем раскаиваться и не от
чего отрекаться. После четырех оборотов винтов он тихо про-
изнес:
- Ах, господи, на тебя надеюсь, на тебя полагаюсь.
И не сказал больше ничего.
После шести оборотов винтов, когда до зрителей донесся
хруст костей, Альварес потерял сознание.
...И вдруг все исчезло. Девушка сорвала с головы шлемофон
и, закрывши лицо руками, громко разрыдалась.
- От этого... с ума... можно сойти! - прорвалось сквозь
рыдания. В ушах еще стоял вопль Альвареса, в котором не было
ничего человеческого: "Господи Иисусе... Иису..."
Андрей поторопился подать ей стакан воды:
- Не надо, успокойтесь!
А у самого, бледного как полотно, тоже дрожали губы.