"Георгий Шах. Берегись, Наварра! (Авт.сб. "И деревья, как всадники...")" - читать интересную книгу автора

- И поделом вам, - вставил Кирога, - вы ведь знаете, что всякий флирт
путешественникам во времени категорически заказан...
- Я всего лишь позволил себе полюбоваться женской красотой как эстет.
- Знаем мы вас, - проворчал Кирога, но все на него зашикали, призывая
не мешать рассказчику.
- Вот именно, - сказал довольный Ольсен, - не сбивайте меня с толку.
Небольшая заставка к моему повествованию была необходима, чтобы вы ощутили
обстановку. Перехожу теперь к описанию основных событий. Ровно в
двенадцать часов дня послышались звуки труб, возвещавших о приближении
королевского кортежа. Толпа сгрудилась, задние подналегли на стоящих
впереди, и бравые швейцарцы, установившие охранительный кордон, стали
наводить порядок с помощью своих алебард. Впрочем, оружие использовалось
милосердно; кому-то отсекли пол-уха, кто-то свалился от удара древком по
голове, укрощенные зрители отпрянули, и Генрих со свитой получил
возможность беспрепятственно проследовать к месту своей гибели.
Вы понимаете, что с того момента, как мне удалось оказаться среди
непосредственных свидетелей происшествия, я пытался угадать будущего
убийцу. Однако эта задача оказалась неразрешимой. Располагая лишь самыми
приблизительными сведениями о его облике - длинный, рыжий, я лихорадочно
вглядывался в лица окружавших меня людей, рассчитывая обнаружить некие
внешние проявления фанатической решимости, и пришел к выводу, что по
такому признаку едва ли не каждый второй из присутствовавших там мужчин
годился на роль Равальяка. Еще более нелепой была попытка усмотреть нож
под плащом, изготовленный к удару, поскольку это орудие имелось почти у
каждого. К тому же у меня не было никакой уверенности, что покушение
совершится именно здесь, а не в десяти-двадцати метрах в ту или иную
сторону. Если так, пришлось бы распрощаться с надеждой запечатлеть это
событие на пленку и поразить сегодня ваше воображение.
Ольсен опять постучал по странному предмету, и взгляды присутствующих
невольно сошлись на таинственном продолговатом ящике из черного дерева.
Может быть, там хранится уникальный киноочерк драмы давно минувших дней?
Все молча ожидали продолжения.
- Наконец в изгибе узкой улочки появилась процессия. Впереди во главе с
лейтенантом, словно сошедшим с иллюстраций к романам Дюма, следовали
конные гвардейцы, возможно, из числа тех самых сорока пяти, которые были
верными стражами Генриха на протяжении его полного авантюр и риска
жизненного пути. За ними не спеша двигалась карета, украшенная гербом
Бурбонов - белой лилией, в ней находились три человека. Благодаря
вставленным в глаза мощным бинокулярным линзам я уже издалека легко
опознал в одном из них короля. Короткая, аккуратно подстриженная бородка,
живые карие глаза, в меру горбатый гасконский нос, осанка гордая, но
отнюдь не надменная. Сидя у правого борта возка, он то и дело
приподымался, чтобы помахать рукой парижанам, с энтузиазмом
приветствовавшим своего повелителя.
Что касается двух других сидевших в карете людей, то я, естественно, не
мог их опознать. Оставалось удовлетвориться тем, что согласно историческим
хроникам тот, что постарше, был герцогом д'Эперноном, а другой - маршалом
де ла Форсом.
Всякий раз, когда король вставал с места, он оказывался в опасной
близости от цепочки вытянувшихся вдоль улицы любопытных, поскольку