"Георгий Шах. Всевидящее око (Авт.сб. "И деревья, как всадники...")" - читать интересную книгу автора

изменилось. Звезды глядели вниз не безучастно, а будто пристально за ним
наблюдая. Целая стая соглядатаев, от которых никуда не укрыться!
Предостерегают и в то же время подстерегают. Укоряют, грозят и
одновременно ждут от него чего-то, даже требуют. Такое ощущение, словно
стоишь голым в свете юпитеров перед молча и сурово взирающей на тебя
Вселенной.
Воронихин поежился. Странная вещь - человеческая психика. Впрочем,
через день-два это острое ощущение обнаженности или, скорее,
незащищенности пройдет, забудется, все станет как прежде. Иначе было бы
худо!

Граф Петр Алексеевич Пален, генерал от кавалерии, санкт-петербургский
военный губернатор, он же первоприсутствующий в коллегии иностранных дел,
он же главный директор почт, он же генерал-губернатор Курляндии, простился
с женой своей графиней Юлианой, сел в карету и приказал везти себя в
Зимний к царевичу. Визит был рискованный, в последнее время император
подозрительно относился к старшим сыновьям, и у него были свои доносители.
Однако другого выхода не видно, одной перепиской ничего не решить, нужна
личная встреча. И Пален отважился. В конце концов, формальный предлог у
него припасен! Александр значится инспектором пехоты, губернатор обязан
передать ему высочайшее указание: не допускать никаких отклонений в цвете
сукна, из коего шьются солдатские мундиры, а паче таковое случится -
карать безжалостно.
Состояние духа было у Палена тревожное. Вот уже почти полгода не
удается получить согласие наследника престола на исполнение задуманного
плана. А между тем тучи сгущаются. Давеча губернатор после очередного
доклада императору собрался откланяться, но тот вдруг задержал его
вопросом: был ли Пален в Петербурге в 1762 году, когда злоумышленники
лишили трона и жизни государева отца Петра Федоровича? Он ответил, что
был. "А какое участие имели в том, что происходило?" - "Да никакого.
Какубалтерн - офицер, я на коне, в рядах полка, был только свидетелем. Но
почему, ваше величество, ставите мне такой вопрос?" - "Да потому, что
хотят возобновить 1762 год". И уставился испытующе. Глаза, стеклянные,
матово-голубые и в обычное время навыкате, от напряжения вылезли из орбит,
шея вздулась горбом, непомерно маленькая головка вздернулась, от
скошенного носа остались видны одни ноздри.
Ох и натерпелся Пален страху, чуть было не поддался панике, не бросился
в ноги с повинной. Но тогда бы не избежать ему дыбы. Других выдашь - себя
не спасешь. Да и, возможно, ничего толком Павел не знает, так, смутные
подозрения, проверяет на авось. Как бы то ни было - надо идти до конца.
Все эти мысли пронеслись в голове за долю секунды. Бешеным усилием воли
Пален взял себя в руки, не обнажился ни малейшим признаком. И ответ нашел
неожиданный: "Да, государь, есть заговор, я и сам к нему принадлежу. Мог
ли я иначе знать, что замышляется, если б не принимал участия? Будьте
спокойны, вам нечего опасаться, я держу все нити в своих руках, и очень
скоро вы обо всем узнаете".
Император поверил, успокоился, даже похлопал по плечу и отпустил с
богом. И на сей раз выручили Палена находчивость и нахальство. Только
надолго ли? Кто-то предупреждает Павла, скорей всего Кутайсов что-то
пронюхал. Мудрено ли, если в дело вовлечены десятки людей, чуть ли не вся