"Михаил Шаламов. Дорога на Кильдым (Журнал "Техника - молодежи")" - читать интересную книгу автора

коричневую ладонь, покрытую шершавой, точно сосновая кора, кожей. Рука не
была человеческой.
- Извини нас! Мы не могли сохранить твое тело, - прошептал Сресс,
старший из зухов. - Теперь ты почти как мы. Почти, но не совсем. Тот, чье
тело ты занимаешь, не был рожден матерью. Его создали ученые. Это был
механизм из плоти и крови. Слуга. Зунг. Мы вселили твой мозг в его тело.
Можешь считать себя одним из нас, если захочешь.
- Никогда!..
...Костер догорал. Геня протянул длинную руку, отломил несколько веток
от ствола, на котором сидел, и бросил их на угли. Снова, словно стекляшки
в калейдоскопе, языки пламени сложились в картинку.
Они со Срессом стоят рука об руку возле огромного, во всю стену,
экрана. Там, в тысячах километров под ногами, бурлит Юпитер. Зух и человек
разговаривают молча. Это последняя беседа за сорокалетнюю дружбу.
- Выбирай! - говорит зух. - У тебя две дороги. Полетишь с нами -
навсегда останешься нашим братом. Почти сорок земных лет ты не был дома.
Сорок лет с нами. Ты даже не знаешь, чем кончилась война. Здесь, на
корабле, ты вдвое пережил себя земного. Неужели мы за это время не стали
твоим народом?
- Извини, Сресс, не стали!
- Но ведь ты уже не человек!
- Ты так думаешь?
- Мне так кажется. Но тебе, конечно, виднее. Удерживать силой мы тебя
не собираемся, но подумай хорошенько, прежде чем уйти!
- У меня было время подумать. Целая жизнь. Ты прав, мне виднее: я -
человек. И если я не смогу жить среди людей, то умереть среди них в моих
силах! Вам пора домой. Мне тоже пора. И если люди не признают во мне
своего - это будет расплатой за то, что я не умер тогда, возле моей тропы.
- А мне кажется, что сорок лет назад ты был прав, когда согласился
отправиться с нами в долгую экспедицию к Центру Галактики. Ты не решился
остаться на своей планете, и мы улетели. "Изучай, но будь незаметен" - это
принцип зухов. Разве можно вторгаться в дела чужого мира, когда не просят?
- Нужно, Сресс! Если можно помочь - помогай. Это наш принцип, земной.
Постарайся нанять его.
Сресс долго молчал. Потом его ладонь с сухим шелестом легла на руку
Гени. После этого ни один звук не потревожил больше воздух в просторной
рубке корабля. Это было прощание.
Костер догорал. Лишь багровые огоньки пробегали иногда по подернутым
серым пеплом углям. Геня долго смотрел на них, потом встал и было пошел,
но почувствовал, что за спиной у него стоит человек. Геня слышал его
мысли, в которых боролись страх, голод, желание подойти, снова страх. Он
медленно обернулся. Шагах в десяти от него стояла за сосной маленькая
девочка.
Когда отсвет углей вырвал из темноты Генино лицо, девочка вскрикнула и
бросилась в лес, но споткнулась о корягу и громко заплакала. Геня взял ее,
обмершую, на руки и беззвучно спросил:
- Как тебя зовут?
Девочка вздрогнула от слов, возникших у нее в голове, и прошептала:
- Оле-она!
- А что ты делаешь здесь, в лесу, одна?