"Анатолий Шалин. Авторитет (рассказ)" - читать интересную книгу автора

не удался, но затем послышался скрежет. Медленно, неохотно, каменные,
зубы разомкнулись. Звякнули падающие предметы.
Валентин поспешил наверх, выбрался из коридорчика на каменный язык
и увидел, как дракон попытался сжать челюсти, что ему почти удалось.
Между каменными зубами теперь светилась узкая щель, в которую с
трудом, но Валентин смог проползти.
Измученный, голодный, но счастливый, он уселся тут же на каменные
плиты, не находя сил оторвать взгляда от медленно раскрывающейся
пасти. Ловушка вновь была настроена, ловушка вновь была готова принять
очередную жертву.
- Э! Нет! Второй раз меня в этот желудок не заманишь! - проворчал
Валентин и, подмигнув гранитной морде дракона, вытащил из каменных
клыков сплющенную палицу и пошел к выходу из храма.
Он так устал от своих злоключений, что совершенно забыл и о Хиске,
и о его стрелах, и о своем ружье. Хотелось лишь одного: еще раз
взглянуть на звезды, выбраться из проклятого каменного мешка, а там...
Что там - он представлял себе плохо.
На площадке перед храмом Хиска не оказалось. На прежнем месте, в
трех шагах от входа в храм, лежал брошенный Валентином рюкзак. У
спуска на тропинку тлели огненно-розовые угли костра. Над джунглями
занимался рассвет.
Утро выдалось прохладным.
Валентин подобрал рюкзак, подбросил в костер хворосту и,
придвинувшись к разгоревшемуся пламени поближе, торопливо достал банку
синтетической тушенки и фляжку с соком.
Валентина не очень удивило отсутствие охотника. Услышав скрежет
каменных блоков, Хиск, наверное, решил, что древние родовые боги
разделались с глупым пришельцем с неба, и ушел в джунгли.
Валентин представил, как Хиск будет рассказывать родичам о своем
подвиге, как высоко поднимется теперь пошатнувшийся было авторитет
старых богов, и ему стало горько и смешно.
"Нет, на роль богов мы не годимся, - коварства не хватает, злости,
- думал он. - А доброта, жалость, бескорыстная помощь - в этом диком,
жестоком мире эти чувства и поступки пока в диковинку, их не скоро еще
оценят, не быстро поймут".
Наскоро перекусив, Валентин достал из кармашка рюкзака портативную
рацию, направил антенну в сторону базы и вдруг почувствовал на себе
чей-то пристальный взгляд. Он оглянулся...
В пяти шагах перед ним стоял Хиск. Он стоял на коленях и молился,
бил поклоны. Взгляд его был устремлен не на Валентина, а на бронзовую
помятую палицу, валявшуюся в двух шагах от костра.
Прятаться Валентину было некуда, но Хиск, видимо, не собирался
стрелять. Он следил за Валентином с благоговением, с безропотностью, с
восхищением, с ужасом, и Валентин ясно осознал, что старец молится
именно ему - технику-планетологу, руководителю маленькой группы
специалистов с Земли.
И Валентин покраснел, ему стало стыдно и за себя и за Хиска, и
жалко стало этого, в общем-то, очень сильного жилистого человека,
который, точно слепой котенок, тыкался из угла в угол в своем страшном
мире, не зная уже, каким богам молиться.