"Валерий Шамбаров. За Веру, Царя и Отечество " - читать интересную книгу автора

французский премьер Рувье ответил: "Наш народ не согласится на установление
тесных взаимоотношений с Германией". Николай направил Вильгельму извинения,
что в таком виде договор не может быть заключен. И хотя кайзер уже сам
склонился к отказу от альянса, он опять не преминул обидеться за такие
"увертки".
А положение России было действительно тяжелым. К внешне- и
внутриполитическому добавился еще и финансовый кризис. В начале войны
правительство, предложив высокие ставки процентов, добилось займа во
Франции. Причем предоставлен он был на условиях, чтобы русские не брали у
немцев. Но в связи с революцией западные банки отозвали из России свои
капиталы. А она понесла огромные военные издержки, требовались средства для
восстановления хозяйства, разрушенного беспорядками. Да еще проценты по
старым долгам. Страна очутилась на грани банкротства, и срочно требовалось
около 250 млн. руб. Премьер Витте поехал по разным странам в надежде занять
их. Однако денег ему не давали. Потому что европейская "прогрессивная
общественность" была возмущена... подавлением той же самой российской
революции. В Англии царя величали "обыкновенным убийцей", а Россию
провозглашали "страной кнута, погромов и казненных революционеров". Во
Франции газеты вопрошали "Давать ли деньги на поддержку абсолютизму?", а
парламент предлагал заем дать, но не правительству, а Думе - пусть диктует
царю свои требования. В общем, система двойных стандартов заработала на
полную катушку. Никто во Франции почему-то не вспоминал, какой ценой она
подавляла собственные революции, а в Англии свои недавние дела в Южной
Африке. А вот царь, допустивший смертные приговоры всего-то нескольким
сотням убийц и террористов, сразу же стал в глазах Запада "чудовищем"!
Но уже вскоре позицию пришлось изменить. Потому что господа демократы
совсем забыли про Германию, которая упорно гнула собственную линию. Как раз
в 1905 г. была разработана окончательная редакция "плана Шлиффена",
считавшегося чудом военной мысли. Он основывался на разнице сроков
мобилизации Франции и России и предусматривал их поочередный разгром, на
что, по расчетам Генштаба, требовалось всего 2 - 3 месяца. Но в сложившейся
ситуации подобные планы сочли даже излишеством, нейтралитет России и так был
обеспечен. Так почему бы не попробовать на прочность одну Францию? Кайзер,
отправившийся якобы в круиз по Средиземному морю, неожиданно сделал
остановку в Марокко, считавшемся сферой интересов Франции и Испании, и в
Танжере заявил, что Германия готова поддержать суверенитет Марокко и требует
здесь для себя прав, одинаковых с французами.
Вот тут-то в Париже и сообразили, в какой опасности они очутились,
оставшись без помощи России. Поскольку всем стало ясно, что дело не только в
Марокко, и Германия ищет предлога для ссоры. Правительство Франции
запаниковало. Но на ее стороне выступила Англия. Что оказалось для
Вильгельма полной неожиданностью. Правда, Генштаб настаивал, что все равно
надо воевать, пока русские не оправились, но возобладала другая точка
зрения - что немецкий флот еще не набрал достаточной силы. И кайзер пошел на
попятную, согласившись на международную конференцию. А французское
правительство экстренно возрождало дружбу с русскими, умоляя банкиров и
парламентариев не отказывать в кредитах. В соглашении по этому вопросу
открытым текстом говорилось: "Считать мирное развитие мощи России главным
залогом нашей национальной независимости". Витте, в общем-то, просил денег и
у немцев, но германское правительство, заинтересованное в ослаблении России,