"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу автора

7. КЛЮЧ

Ворота во двор гостиницы распахнуты, слышны веселые возгласы и смех. Во
дворе с двух саней сгружают дрова. И конечно, распоряжается Куликов. Я
всегда удивляюсь тому, как легко он становится своим человеком в любой
компании.
- Скорей, дружище, сбрасывай шинель, помогай! - кричит Куликов. -
Видишь, какие сахарные дрова! Знакомься с тетей Клавой - нашим бессменным
дежурным. А ручку Ниночки, директора гостиницы, пожми с благодарностью - она
уже приютила нас.
У саней, рядом с тетей Клавой, стоит маленькая женщина в черной бекеше.
Она оправляет платок и поворачивается ко мне. Платок накинут косо, закрывает
левую половину лица. Но я и так вижу большие серые глаза, чуть вздернутый
носик, нежно-матовую кожу лица. Богат Надеждинск красивыми девушками!
Я снимаю шинель, и мы быстро сбрасываем дрова в снег.
- Ниночка, доставайте лопаты! - требует Куликов. - Мы сейчас место для
поленницы расчистим. А вы, тетя Клава, идите в гостиницу, поставьте чайку.
Побалуемся после работы.
Я смотрю на глубокий снег вокруг и поеживаюсь. Хорошую работенку
придумал Куликов.
Место для поленницы Куликов выбирает под окнами. Нина приносит две
деревянные лопаты. Куликов шагает к окнам и по пояс проваливается в снег.
- Зачем нам нужна эта работа, Александр Лукич! - укоризненно говорю я.
Шагнул ко мне Куликов, прищурил глаза. Колючим стал его взгляд.
- Ты все еще в плену книжных версий о самоубийствах? Не было у Яковлева
трагической любви и неизлечимой болезни, не совершал он никакого
преступления. А вот скажи, зачем Яковлев выбросил ключ от номера в форточку,
если ожидал "удачи", если думал, что останется жить? Мы должны найти этот
ключ или убедиться, что его здесь никогда и не было!
Отбрасывая в стороны пласты снега, мы обмениваемая короткими фразами.
Куликов уже знает все о странном поведении Яковлева в ту трагическую ночь.
Александр Лукич был в карбате, говорил с Вязем, командиром батальона, и с
Войцеховским. Встретился с тем врачом, который подписывал медицинский акт.
- Понимаешь, - говорит Куликов, останавливаясь передохнуть, - всего два
врача в Надеждинске. Один работает день и ночь в больнице, а у другого
только частная практика. Так Войцеховский почему-то позвал именно частника.
Живет этот врач в собственном доме, не хотел меня принимать, да и
разговаривал свысока, сквозь зубы. Чувствуется, что Советской власти он
подчиняется, как неизбежному злу. Труп Яковлева тщательно не осматривал, сам
признался: "Врачу достаточно глянуть на такое ранение, чтобы констатировать
смерть". Понимаешь? "Не все ли равно, какова траектория пули в голове
мертвеца?" Глядит на меня и улыбается, этакая бульонная морда!
Мы продолжаем работу. Снега много, и махать лопатой долго придется.
Александр Лукич дышит тяжело, он устал, но говорит, не переставая трудиться:
- Вот окно того номера. Куда мог упасть ключ? Только в этом
треугольнике, если Яковлев выбросил ключ в форточку.
Вечереет. Площадка перед окнами расчищена, освобожден от снега и тот
треугольник, куда мог упасть ключ. Попадаются окурки, клочки бумаги, щепки,
а ключа нет. "Место для поленницы" готово. Я вспотел, но продолжаю усердно