"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу авторамастерскую.
Сдержанный гул непрерывной работы стоит в длинном, похожем на цех завода помещении. Не меньше полусотни человек трудится здесь. За маленькими столиками, поставленными в несколько рядов, постукивают молотками молодые люди - наверное, юнкера и младшие офицерики. У всех в руках сапоги. У большой машины, похожей на швейную, склонился пожилой человек с вислыми казацкими усами. На длинном столе растянуты куски кожи, и два заготовщика о чем-то спорят, прикладывая к блестящему материалу шаблоны. А на полке у окна стоят готовые сапоги, точь-в-точь такие, как на столе у Мироныча. С нашим приходом работа не прерывается, никто не встает, не спешит к нам навстречу. Не видно любопытных взглядов - все заняты делом. Дайкин уже снял пальто. Поверх синей косоворотки у него, оказывается, темный фартук с большим карманом. Мечтательно улыбается начальник. Вот тут он в родной стихии. - Я сейчас покажу им образцы экономного кроя! - говорит Дайкин и достает из кармана фартука сапожный нож. - Но прежде познакомьте нас с генералом Яворским, - останавливает его Куликов. Мы знаем, что два белых генерала содержатся в Надеждинской тюрьме. Иванова мы уже видели на свидании с женой А каков сейчас осужденный трибуналом к десяти годам заключения генерал Яворский? - О! Это большой мастер! - с уважением говорит Дайкин. - Быстро освоил дело. Наша профессия у него была в крови... Иван Иванович! - кричит Дайкин. Широкоплечий, бородатый мужчина лет сорока пяти, в фартуке, накинутом на нижнюю рубаху, подходит к нам, чуть склоняя голову, произносит: Куликов протягивает ему руку, крепко пожимает. Здороваюсь и я. Ладонь у бывшего генерала широкая, мозолистая. Держится он уверенно, спокойно спрашивает: - Чем могу служить? - Пройдите в конторку, товарищи, - советует Дайкин. - А меня простите. Поработать хочется. В маленькой конторке пахнет кожей и клеем. Какие-то мешки и ящики громоздятся у стены. Иван Иванович приносит сапожные табуретки, и Куликов представляется Яворскому. - Может быть, Иван Иванович, - спрашивает Куликов, - у вас имеются какие-либо жалобы и пожелания? - Жалоб нет, - уверенно отвечает Яворский. - Материал мы кое-как достаем. Заказчиков много. Условия для жизни и работы сносные. А больше ничего и не надо сапожному мастеру, - улыбается он. - Но ведь эта профессия у вас временная? - спрашивает Куликов. - Так, генерал? Большие светло-голубые глаза у Яворского. Он спокойно смотрит на собеседника, не отводит взгляда. Яворский в первую мировую войну был награжден двумя георгиевскими крестами за личную храбрость. Так должен же храбрый человек быть и откровенным. - Моя профессия сейчас определилась окончательно. Я сапожник. Так лучше и для меня, - отвечает Яворский и, чуть склонив голову, добавляет: - и для России... Вот как! "...и для России"... Генерал Яворский командовал уральским |
|
|