"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу автора

мастерскую.
Сдержанный гул непрерывной работы стоит в длинном, похожем на цех
завода помещении. Не меньше полусотни человек трудится здесь. За маленькими
столиками, поставленными в несколько рядов, постукивают молотками молодые
люди - наверное, юнкера и младшие офицерики. У всех в руках сапоги. У
большой машины, похожей на швейную, склонился пожилой человек с вислыми
казацкими усами. На длинном столе растянуты куски кожи, и два заготовщика о
чем-то спорят, прикладывая к блестящему материалу шаблоны. А на полке у окна
стоят готовые сапоги, точь-в-точь такие, как на столе у Мироныча.
С нашим приходом работа не прерывается, никто не встает, не спешит к
нам навстречу. Не видно любопытных взглядов - все заняты делом. Дайкин уже
снял пальто. Поверх синей косоворотки у него, оказывается, темный фартук с
большим карманом. Мечтательно улыбается начальник. Вот тут он в родной
стихии.
- Я сейчас покажу им образцы экономного кроя! - говорит Дайкин и
достает из кармана фартука сапожный нож.
- Но прежде познакомьте нас с генералом Яворским, - останавливает его
Куликов.
Мы знаем, что два белых генерала содержатся в Надеждинской тюрьме.
Иванова мы уже видели на свидании с женой А каков сейчас осужденный
трибуналом к десяти годам заключения генерал Яворский?
- О! Это большой мастер! - с уважением говорит Дайкин. - Быстро освоил
дело. Наша профессия у него была в крови... Иван Иванович! - кричит Дайкин.
Широкоплечий, бородатый мужчина лет сорока пяти, в фартуке, накинутом
на нижнюю рубаху, подходит к нам, чуть склоняя голову, произносит:
- Добрый день!
Куликов протягивает ему руку, крепко пожимает. Здороваюсь и я. Ладонь у
бывшего генерала широкая, мозолистая. Держится он уверенно, спокойно
спрашивает:
- Чем могу служить?
- Пройдите в конторку, товарищи, - советует Дайкин. - А меня простите.
Поработать хочется.
В маленькой конторке пахнет кожей и клеем. Какие-то мешки и ящики
громоздятся у стены. Иван Иванович приносит сапожные табуретки, и Куликов
представляется Яворскому.
- Может быть, Иван Иванович, - спрашивает Куликов, - у вас имеются
какие-либо жалобы и пожелания?
- Жалоб нет, - уверенно отвечает Яворский. - Материал мы кое-как
достаем. Заказчиков много. Условия для жизни и работы сносные. А больше
ничего и не надо сапожному мастеру, - улыбается он.
- Но ведь эта профессия у вас временная? - спрашивает Куликов. - Так,
генерал?
Большие светло-голубые глаза у Яворского. Он спокойно смотрит на
собеседника, не отводит взгляда. Яворский в первую мировую войну был
награжден двумя георгиевскими крестами за личную храбрость. Так должен же
храбрый человек быть и откровенным.
- Моя профессия сейчас определилась окончательно. Я сапожник. Так лучше
и для меня, - отвечает Яворский и, чуть склонив голову, добавляет: - и для
России...
Вот как! "...и для России"... Генерал Яворский командовал уральским