"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу автора

не только в Москву, но и в Сибирь.

Два конвоира вводят в коридор молодую красивую женщину, и звучит
команда: "Внимание! Стать в сторону!" Движение приостанавливается:
обвиняемую надо изолировать. Эта женщина - агент разведки двух европейских
государств.
Мы успеваем сделать всего несколько шагов по коридору, как меня
останавливают железнодорожники, вызванные свидетелями на судебное заседание
по делу о хищении и поджоге большого груза продовольствия на узловой
станции.
Свидетели-железнодорожники направлены в комендатуру, а в коридоре
появляются сослуживцы Куликова, командиры-кавалеристы. Во время зимнего
рейда по ликвидации белобандитских шаек у монгольской границы в эскадронах
пало много лошадей от недостатка фуража. Овес-то был, но мешки для фуража
кое-кто разрезал на портянки и менял на продукты. Скольких коней лишили
красную конницу эти людишки! Хозяйственников-кавалеристов будут судить.
Теперь, когда наступила мирная передышка, надо навести образцовый порядок в
воинских частях. Около двух миллионов белогвардейцев выброшено из Советской
страны за рубеж. Они теснятся поближе к нашим границам, их содержат штабы
соседей-империалистов. Белые эмигранты любых партий и убеждений, монархисты
и меньшевики, кадеты и эсеры сплетаются вместе в один клубок, как змея перед
прыжком, ждут удобного часа для нападения на нас. Красная Армия должна быть
готова к отпору. Куликов разговаривает с кавалеристами, а я подхожу к
комнате члена коллегии Железнова и тихо стучу в дверь. Ответа нет. Железнову
поручено составить "Приморский список", и он, отключившись от всех других
дел, подбирает состав будущего Реввоентрибунала сухопутных и морских сил
Приморского района - ведь Владивосток вот-вот будет взят. Годами оседали там
военные преступники и не всем удастся уйти за рубеж. Да и штабы интервентов
постараются оставить в Приморье широкую шпионскую сеть. Как только этот край
будет освобожден, там развернется жестокая схватка с белым подпольем. Почти
все работники трибунала хотят попасть на работу в Приморье. Я снова стучу в
дверь и жду. Подходит Куликов и увлекает меня с собой.
Перехватив в потной ладони тоненькую папку с делом "О самоубийстве
Яковлева", я иду за Куликовым к кабинету председателя трибунала. У дверей
Александр Лукич оборачивается и улыбается мне. Хорошая улыбка у него.
Суровая жизнь отложила морщинки на лице, а глаза остались ясными и молодыми.
Из зала заседаний доносится голос председательствующего. Он читает
приговор:
- "...Военный трибунал... руководствуясь революционной совестью и
социалистическим правосознанием... приговорил..."

3. СРОК ДАВНОСТИ

Поглаживая большую черную бороду, председатель трибунала Кречетов
слушает наш доклад. Я сижу на краешке стула, положив руки на колени и
выпрямившись, словно по команде "смирно". В кабинете Бороды - так мы
называем нашего председателя - всегда чуточку не по себе. Кречетов строг и
немногословен. Днем он занят текущей работой, ночью изучает очередные дела и
часто ночует в кабинете. Семьи у Кречетова нет. Жена погибла в царской
ссылке у Полярного круга. Поощрения и взыскания работникам трибунала