"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу автора

Похоже, что он польщен таким интересом к своей особе. Внимательно
рассматриваю связного и примеряю к себе его биографию, привычки, манеру
говорить. Но расстраиваюсь все больше и больше. Мне легче было бы сыграть
роль царевича Алексея, чем этого молодчика. Происходит Горовой из семьи
высокопоставленного царского чиновника, с детства говорит по-французски, был
юнкером кавалерийского училища. А я ни разу не завтракал с салфеткой у
горла, по-французски знаю только первую строчку "Марсельезы" и сажусь на
коня, как говорят, "мешком". Даже держать так картинно папироску, огоньком
внутрь ладони, отставив вбок мизинчик, не скоро научусь.
Куликов чувствует мое настроение и, отозвав в сторону, шепчет:
- Не волнуйся, сочиним другую биографию. А одежда его тебе подойдет.
Юнкерок побледнел, когда Мироныч предложил ему раздеться. Дрожа и
вспыхивая, он начал расстегивать свой френч. Пальцы кружили около пуговиц,
не нащупывая петли.
- Спокойней, Горовой! - брезгливо морщится Куликов. - До суда с вами
ничего не случится. Мы решили еще раз обыскать вашу одежду. А вам дадут пока
надеть что-либо другое.
- Хорошо, когда "легенда" разведчика исходит из его навыков и
привычек, - говорит мне Куликов, когда мы остаемся вдвоем. - На лихого
кавалериста ты похож еще меньше, чем, на петербургского аристократа.
Разговор со знатоком сразу же собьет тебя с ног. Давай прикинем другой
вариант. Разные могут быть связные...

18. БЕЛОЕ ПОДПОЛЬЕ

У страха тяжелые ноги: последние шаги перед волчьим логовом мне даются
с трудом. Люди Мироныча еще наблюдают за мной, но вот-вот я останусь один на
один с врагами.
Дом, куда надо явиться юнкеру Горовому, похож на нашу гостиницу, а
принадлежит тюремному ведомству. Живет в доме счетовод исправдома Тихон
Пахомов с многочисленным семейством. Соседи сообщили, что Пахомов - Тишка,
как его называют, отправил жену и детей в уезд, "на поправку", а сам гуляет
с какими-то заезжими родственниками.
Маленький браунинг подвешен у меня на резинке в левом рукаве френча. В
правом кармане пальто - револьвер Горового. Я наготове. Провалиться легче
всего в первые минуты.
Осторожно стучу в дверь: два удара, пауза, один удар. Тишина. Выжидаю
минуту и повторяю громче условный стук. Затем стучу кулаком. Внезапно из-за
двери слышен голос:
- Кто там?
- Я к Кириллу Мефодьевичу.
- Он болен.
- Есть лекарство.
Громыхают засовы. Рывком отворяется дверь, и я шагаю в темноту. Кто-то
цепко хватает меня за руку:
- Откуда?
- Из Иркутска.
- Идем!
Из темных сеней мы проходим в коридор. Справа приоткрыта дверь в
комнату, оттуда падает свет на длинную вешалку.