"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу автора

Видно, была эта братия не на фронте, а в тылу ходила, карателями. Их заслуги
ценились, но руку им в штабах подавали неохотно и наградами не жаловали.
- Господин капитан, именные часы надо беречь - это редкая награда. А
тут даже внутренняя крышка погнута.
- Эх, юнкер, юнкер... - вздыхает капитан. - Часы беречь... А человека?
Вот ты зачем здесь? Ведь мертвечиной пахнет...
- Это с похмелья, капитан! - смеется хорунжий. - Выпьем по чарке, и все
пройдет.
Неужели только вмятина на крышке мешает работе механизма? Осторожно
выравниваю крышку и говорю капитану:
- Как только меня отпустит князь, я уеду домой, в Иркутск.
- Это может случиться не скоро, гардемарин! - произносит за моей спиной
Мещерский. Он вошел неслышно и стал сзади. - Часы пойдут?
- Сейчас проверю.
Пружина заводится со скрипом и скрежетом. Надо бы ее смазать, а то еще
лопнет. Хотя завода должно хватить до ареста капитана. Дом обложен наглухо.
На явку впускают всех, отсюда выход один - в тюрьму.
- Прошу, господин капитан. Классная машина!
Обеими руками принимает часы капитан. Наклоняется хорунжий,
рассматривая часы, будто ничего подобного никогда не видел. Скучно этим
бандитам в подполье.
- Где карта? - спрашивает Мещерский.
- В пальто. Я завернул в нее кусок рыбы... для конспирации.
- Принеси, Корень! - распоряжается князь. - Берегись, юнкер, если карту
испортил! - зло добавляет Мещерский.
Завернуть в карту кусок жареной рыбы была моя выдумка. А Куликов так и
говорил, что за это мне могут накостылять по шее.
- Часы идут! - радостно кричит капитан. - Послушайте, господа! Спасибо,
гардемарин! - он протягивает мне свою волосатую ручищу. - Недаром тебя
учили. Техник отличный!
- Техник? - переспрашивает Мещерский и на секунду задумывается. -
Моторы знаешь?
- Так точно! - лихо отвечаю я. Хотя единственный "мотор", который я
хорошо знаю, - это пулемет "максим". Но проверить мои знания князь не может.
- Пожалуйста, карту, - говорит Корень. - А рыбу я на кухню снес.
Никакого вкуса, хоть и байкальский омуль.
Конечно, коль я иркутянин, то рыба должна быть омулем. Ребята Мироныча
обшарили полгорода, пока достали ее.
Мещерский расправляет карту на столе. Запачкав ладонь, он гневно
взглядывает на меня, но ничего не говорит. Я присаживаюсь на стул у стены:
нельзя лезть к столу, если там старшие по чину, - надо соблюдать
субординацию.
Внимательно рассматривают карту офицеры. Переписывая письмо "В. В.", мы
почти ничего в нем не изменили. Только выкинули упоминания о "друзьях". Если
господа бандиты хотят идти на край света, пусть надеются только на себя.
В сенях стучат. Условный стук: два удара, пауза, еще один удар. Корень
идет открывать. Хорунжий достает из кобуры пистолет, щелкает предохранителем
и идет следом. Я не видел хорунжего, когда входил в дом. Должно быть, он
страхует Корня в коридоре. Хлопают двери, кто-то входит, раздевается у
вешалки.