"Петр Шамшур. Трибунальцы " - читать интересную книгу автора

Лицо Мещерского показалось в толпе. Сжимаю пистолет. Нет, в него
стрелять нельзя, даже в эту минуту. Только по приговору суда князь будет
уничтожен.
- Бей! - хрипит Мещерский.
В вагоне становится тесно и душно. Стреляю вниз, по ногам. Раненые в
тайгу не уйдут. Куликов смят и опрокинут. Но несколько драгоценных мгновений
он отобрал у врагов. В конце коридора показались штыки: отдыхавшая смена
конвоя успела вооружиться. Прижимаюсь к стене. Железнов махнул руками: на
нас кинули шинели, одеяла. Близко-близко мелькнули лица, и надвинулась
темнота. Стреляю, прижав к груди пистолет. И вдруг стало светло и свободно.
В загон вбежали Мироныч, Дайкин, Енисейский, красноармейцы охраны
поезда.
- Назад в камеру! - кричит Железнов. - Живей!
Морозный воздух врывается в вагон. В распахнутых дверях - штыки.
Качнулась толпа заключенных. Отступают, бандиты!
- Кончай гадов! - внезапно кричит Енисейский и стреляет в толпу.
Поднимает свой громадный револьвер Дайкин. Отшатнулись от решетки
заключенные в первой камере.
- Стой! - кричит Железнов. - Не допущу самосуда!
А Енисейский поворачивается и стреляет сквозь решетку:
- Бей контру!
Войцеховский прыгает в сторону. Визжит генерал Иванов, скатываясь под
нары. Енисейский стреляет еще раз. Железнов ударяет его по руке. А гусар
кричит из угла камеры:
- Свидетелей уничтожить хотите, господин Енисейский? Берегитесь!
По вагону бегут красноармейцы, меня толкают, и я падаю на колени. На
полу у стенки лежит Куликов. Лицо его залито кровью, а в груди нож, и темное
пятно вокруг. Александр Лукич принял на себя все, что предназначалось нам. В
кулаке правой руки блестят какие-то стеклышки. Я наклоняюсь. В последнее
мгновение он пытался сохранить свои очки, зажав их в кулаке. Но старые,
треснувшие стекла не выдержали напряжения и развалились, как бриллиантовая
россыпь.
Мою левую руку забинтовывает Степанида, а доктор торопливо осматривает
глаза. Старик спешит, есть дела поважнее.
- Нуте-с! Ничего страшного нет, - небрежно роняет доктор. - Могло быть
и хуже. Людям вашей профессии надо носить водолазный колпак. Степанида будет
работать со мной, а вас я передаю в руки товарищу Дайкину. Вот промоете
молодому человеку глаза приятным снадобьем!
Поезд стоит, меня ведут в наш вагон. Начинается мученье. Дайкин сжал
цепкими пальцами голову, пошевелиться нельзя. Он старательно прижигает
какой-то вонючей жидкостью мои глаза. Затем забинтовывает голову. И говорит,
не умолкая ни на секунду.
- Вот видите, бандиты лучше нас подготовились к этапу. Все у них было
расписано заранее еще в исправдоме. Войцеховский полоснул своего комбата
осколком бритвы. Давно готовился этот архаровец к разным передрягам и носил
бритву в каблуке своих сапог. Заделка отличная, тут не обошлось без мастеров
Яворского. Нам наука: опасных преступников надо при этапах переодевать в
другую одежду. Ведь брюки и китель почтмейстера облили керосином еще в
тюрьме, а я, старый дурак, не обратил внимания на запах. Зинаиде Грониной
для ее чудной косы оставили большую гребенку - прекрасный факел для поджога.