"Валерий Шамшурин. Каленая соль (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу авторабыло установлено повдоль всей линии защиты. Среди стрельцов и ратников
мелькал посадский люд в потрепанных зипунах и овчинных шубейках. Алябьев стянул сюда все силы. Немало оказалось и добровольцев. Даже обозники, вооружившись копьями и рогатинами, встали у заграды. Стужа была невелика, но люди томились с рассвета и потому озябли. Пытаясь разогреться, топтались, подталкивали локтями друг друга, похлопывали рукавицами, затевали возню, кое-где уже заколыхались дымки костров. Поневоле спадало напряжение, расстраивались ряды, скучивались толпы вокруг шпыней да бахарей, громче становились разговоры и смех, словно все забыли, что не на гульбу, не на торг явились, а на опасное, смертное дело. У одного из костров собрались посадские, бойко переговаривались. - Куды в огонь лапти суешь, спалишься! - Пугай! - Бедовый, зрю. - На небушко с дымом взлететь мыслит. Там бух боженьке в ноги: "Не вели казнить, вели миловать. Принимай паленого!" - "Ах, паленого,- молвит боженька.- Тады не ко мне, а к чертям на противень". - Гы-гы-гы!.. - Эх, милуй правого, лупи виноватого! - А ты чего излатанную тегиляшку напялил? Кольчужку хотя б старенькую попросил, я б удружил. - У него заплаты заговоренные, поди, крепче брони. - Сошел с нагорий святой Егорий! - Гы-гы-гы!.. У другого костра велся чинный разговор о добрых и злонравных царях. нощно молился за нас. - И намолил Юрьев день! - Так то все Борискиных рук дело, цареубийцы. - Вали на Годунова! Доподлинно царевич Дмитрий сам в Угличе убился, в трясучке на нож упал. - Откедова ж другой вылупился, опосля еще один, нынешний? - Жигимонт от своих ляхов насылает. А первого, истинного-то, нет, его прах, вестимо, Шуйский в Москву перевез. - А Жигимонт чего ж? - Лиходейничат. Да ты проведай у нашего литвина. - Эй, Иванка, молви словечко про ляшского короля, - обратился один из ратников к мрачно стоящему поодаль литвину Йонасу, отец которого еще в пору войны со Стефаном Баторием был взят в плен, сослан в нижегородские пределы и благополучно прижился тут, обзаведясь семьей. - Псам его под хвост! Рупуже вельню!3 - выругался литвин. - Вона что? Лютый, чаю, Жигимонт. - У немцев тоже был король, так и прозывался Лютый. - Лютер, - поправил замкнутый литвин. - Един хрен: Лютый або Лютер. Токмо ныне у них никакого нет. - Совсем без царя? - Совсем! - А у кого ж непутевый-то? Про коего бают, что без толку веру меняет, вино хлещет да к девкам под подол лазит. - То Андрей Веселый4, он будет франкский. А немцы, вот те крест, без царя. |
|
|