"Валерий Шамшурин. Каленая соль (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

было установлено повдоль всей линии защиты. Среди стрельцов и ратников
мелькал посадский люд в потрепанных зипунах и овчинных шубейках.
Алябьев стянул сюда все силы. Немало оказалось и добровольцев. Даже
обозники, вооружившись копьями и рогатинами, встали у заграды.
Стужа была невелика, но люди томились с рассвета и потому озябли. Пытаясь
разогреться, топтались, подталкивали локтями друг друга, похлопывали
рукавицами, затевали возню, кое-где уже заколыхались дымки костров.
Поневоле спадало напряжение, расстраивались ряды, скучивались толпы вокруг
шпыней да бахарей, громче становились разговоры и смех, словно все забыли,
что не на гульбу, не на торг явились, а на опасное, смертное дело.
У одного из костров собрались посадские, бойко переговаривались.
- Куды в огонь лапти суешь, спалишься!
- Пугай!
- Бедовый, зрю.
- На небушко с дымом взлететь мыслит. Там бух боженьке в ноги: "Не вели
казнить, вели миловать. Принимай паленого!" - "Ах, паленого,- молвит
боженька.- Тады не ко мне, а к чертям на противень".
- Гы-гы-гы!..
- Эх, милуй правого, лупи виноватого!
- А ты чего излатанную тегиляшку напялил? Кольчужку хотя б старенькую
попросил, я б удружил.
- У него заплаты заговоренные, поди, крепче брони.
- Сошел с нагорий святой Егорий!
- Гы-гы-гы!..
У другого костра велся чинный разговор о добрых и злонравных царях.
- Вот Федор Иоанныч был, царство ему небесное, благостен, ласков, денно и
нощно молился за нас.
- И намолил Юрьев день!
- Так то все Борискиных рук дело, цареубийцы.
- Вали на Годунова! Доподлинно царевич Дмитрий сам в Угличе убился, в
трясучке на нож упал.
- Откедова ж другой вылупился, опосля еще один, нынешний?
- Жигимонт от своих ляхов насылает. А первого, истинного-то, нет, его
прах, вестимо, Шуйский в Москву перевез.
- А Жигимонт чего ж?
- Лиходейничат. Да ты проведай у нашего литвина.
- Эй, Иванка, молви словечко про ляшского короля, - обратился один из
ратников к мрачно стоящему поодаль литвину Йонасу, отец которого еще в
пору войны со Стефаном Баторием был взят в плен, сослан в нижегородские
пределы и благополучно прижился тут, обзаведясь семьей.
- Псам его под хвост! Рупуже вельню!3 - выругался литвин.
- Вона что? Лютый, чаю, Жигимонт.
- У немцев тоже был король, так и прозывался Лютый.
- Лютер, - поправил замкнутый литвин.
- Един хрен: Лютый або Лютер. Токмо ныне у них никакого нет.
- Совсем без царя?
- Совсем!
- А у кого ж непутевый-то? Про коего бают, что без толку веру меняет, вино
хлещет да к девкам под подол лазит.
- То Андрей Веселый4, он будет франкский. А немцы, вот те крест, без царя.