"Валерий Шамшурин. Каленая соль (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

8


- Идут! - долетел до ложбины всполошный крик, заставив всех, кто тут был,
невольно вздрогнуть и немедленно разъехаться по своим полкам. Направив
коня к центру заграды, Алябьев, к своему удовлетворению, нигде не заметил
ни растерянности, ни суматохи: нарушенная линия защитников быстро
выровнялась, у пушкарей уже дымились фитили-пальники.
Тушинцы двигались скученно, темной тяжелой грудой, ощетиненной частым
гребнем бунчуков и копьев. Приближаясь, эта груда мешкотно и неровно
расползалась в стороны. Конные и пешие были вперемешку и потому на ходу
перестраивались, разъединяясь и снова спутываясь. Мнилось, широко клубится
и никак не может обрести покой в бесконечном самодвижении и круговерти
огромная туча. Грозовыми ударами гремели набаты. Пурпурное знамя с черным
двуглавым орлом то пропадало, заслоняемое всадниками, то оказывалось
впереди, хлопая и расправляясь.
Алябьев не напрасно таил надежду, что тушинцы, среди которых было немало и
окрестных смутьянов, уверенных в поддержке посадского люда, еще ничего
толком не слышали о приходе подмоги от Шереметева и беспечно рассчитывают
самим своим появлением рассеять истощенные силы защитников, которые, к их
удивлению, так рискованно далеко выдвинулись за городскую черту.
Когда нападающие приблизились на расстояние пищального выстрела, из-за
наспех устроенной загороди грянул первый залп. Облака порохового дыма
окутали поле, и чуть он рассеялся, стало видно, что тушинское войско
приостановилось в замешательстве, словно им никто не управлял.
Но вот вперед выехал всадник в золотистом шишаке и блескучем бехтерце, он
резко взмахнул саблей и, увлекая за собой отделявшиеся от рядов ватаги
казаков, помчался к загороди. С устрашающими свистами, наклонив копья,
неслась конница. Все больше и больше верховых присоединялось к ней, резвее
двинулись и пешие. От гула и топота задрожала земля.
- Не пужайсь, православные! - лихо крикнул один из стрельцов, вскочив на
сани и для примерки в полную силу размахнувшись бердышом. Копья и рогатины
выставило встречь войско нижегороддев. Снова грянули пищали.
Сбивая жердевые рогатки, сворачивая сани, тушинцы с разгона врезались в
загородь. Но плотная стена нижегородцев стойко встретила их, не давая
продвинуться вглубь.
И в то же мгновенье, спокойно выехав из дола, слева на тушинцев ринулась
конница Микулина и Износкова.
Теснимые ею, растерявшиеся тушинцы еще сильнее навалились на загородь. В
давке ломались копья, падали щиты, сминались доспехи, в клочья рвалась
одежда. Нельзя было свободно взмахнуть ни саблей, ни топором. Некоторые,
бросив оружие, думали только о том, как выбраться из этой погибельной
толчеи. А шереметевские ратники все напирали и напирали, не давая
перевести дух и сгоняя всех в еще более плотную кучу, словно сторожевые
псы стадо.
- Р-руби, не щади! - ликующе рычал разгоряченный Микулин, сбивая конем
пешую рать. Ярая свирепость владела им.
Паника охватила вражеское войско. Мало в нем было тех, кто знал ратное
дело, большинство - пахари да бортники, да арзамасские холопы, да
ожесточенная от поборов и притеснений мордва. Были тут и прежние