"Генрих Львович Шахнович. Сделано в СССР " - читать интересную книгу автора

Требовательней. Отрывистей. Я слышал в кино пулеметную очередь. Квартира
сникла. А никто не спит. Уже протопали по коридору в уборную спадающие
ботинки Ивана Дмитриевича; уже прошаркали в кухню шлепанцы Марты
Михайловны...
Стук в дверь. И - казенный голос:
- Откройте! Телеграмма!
И сразу - Марта Михайловна: - Одну минутку! И сразу - Иван
Дмитриевич: - Сейчас! Значит, и они тоже...
Потом я вышел к умывальнику, и, как ни в чем не бывало, поздоровался с
соседями:
- Доброе утро!
И они мне ответили:
- Доброе утро!
У всех были свежие, чуть припухшие ото сна лица.
Еще потом мы завтракали. Мы с мамой пили кофе с молоком, папа, как
всегда, черный.
- Какое красивое солнце, -сказала мама.-Совсем как закат.
- Не забыть бы заплатить за радиоточку, - сказал папа и перешел на
идиш.
Говорил он легко и быстро, а мама задумывалась, подбирала слова. Я не
понимал, о чем они говорят, но знал, что разговор обо мне и о прошедшей
ночи. Я подошел к календарю и оборвал листок. 2 октября 1937 года. Ничего не
произошло. С отцом. С матерью. Я - не в счет. Что может произойти со спорой?
У меня еще в запасе 15 лет.
- Нет, - сказал папа по-русски, - Виктор взрослый. Он поймет.
Я - взрослый. А ты?
- Виктор, сейчас страшное время. Мы должны его пережить...
Я переживу. А ты?
- ...чтобы ни случилось, мы должны верить друг другу. Мы должны
остаться честными людьми.
Я бы мог тебе рассказать о Лене Авдееве...
Недели две назад Леня Авдеев подал заявление в комитет комсомола: "Мой
отец оказался врагом народа. Я отрекаюсь от него". Когда мы вышли на улицу,
он сказал:
- Меня обманул отец. Кому же теперь верить?
А ночью повесился.
Я бы мог тебе рассказать о Лене Авдееве...
Я бы мог. Но ты не поймешь.
Но вслух я сказал:
- Да, папа.
Мама наливает мне молоко в кофе. Я вижу, как дрожат ее руки. Я люблю
маму, но мне жалко себя. Я не хочу стать Коськой...
- Витя, ты поздний ребенок. Мы тебя долго ждали, и когда ты пришел,
тебе отдали все...
Я это знаю. Мама всегда раскладывала еду так: лучшее - мне,
среднее -папе, то, что оставалось - ела сама. Я это знаю, Я люблю папу и
маму. Неужели это то же самое, что я боюсь их потерять? Неужели папа и
мама - это вкусная еда?
- Сейчас страшное время. Сейчас легче всего исподличиться, стать
негодяем. И я требую, что бы ни случилось, ты должен оставаться честным