"Сергей Шаргунов. Чародей" - читать интересную книгу автора

могучий. Похожий на разросшуюся морковку. Он открыл окно, высунулся и
проорал: "Гад! Да я тебя ща прикончу!" - Он вернул голову в салон, бормоча:
"Ты че, падла, не понял?" - Нашарил под ногами полупустую литровую бутыль
газировки, взболтнул.
- Куда швепс потащил? - хихикнул Паша.
Егор швырнул бутыль.
Бух! Попала в серый капот... Раздался скрежет тормозов.
- Обалдел, ненормальный, да? - затявкал мужской голос.
Паша остановился.
- Да я убью тебя! - Егор сунул руку внутрь кожаной куртки, вытащил
пистолет и потряс им в окне. - Пушку видел? Тебя пристрелить, ублюдок?
Мужик из "Форда" тотчас поднял свое стекло.
Вокруг бибикали.
Они мчали дальше. Политик, Михаил Геннадьевич Ефремов, довольно
захохотал сочным, крупным смехом. "Цирк!" - выдохнул он в смехе и с
наслаждением потер черные моржовые усы. Охранник Паша хихикал, нервно,
истерично трясся хулиганским смешком. Охранник Егор глухо бормотал брань,
остывая и время от времени вскидываясь на очередные препятствия в виде
"чайников", - "А ты куда лезешь, гнида?", - готовый в любую секунду снова
вспыхнуть. Ваня тоже смеялся, делано, деревянно, добавляя свой смех к их
веселью.
А сам думал те мысли, которые часто думал последнее время: "Зачем я с
ними? К какой цели еду? Или это все - страсть к бродяжничеству?"
- Вань, Пожарский сразу? - спросил политик дремно.
- Сразу, - ответил юноша. - Завтракаем и к нему.
- Мой корефан старый. Поместье себе нехилое отгрохал. Возле реки. На
километр по берегу. Был я у него на речке этой. Грязна-а-а... - Политик
мощно зевнул, и пахнуло сырой илистой гнилью, как будто его воспоминание
материализовалось. - Во сколько заканчиваем?
- В восемь по графику, - отозвался Иван. - Дальше ужин, баня. Утром у
вас запись для областного телевидения. И в Москву.
- Баня с девочками? - спросил охранник Егор.
- Обещали, - сказал Ваня.
- Надо точно знать. Тебя чего, девочки не интересуют?
- Почему? - потерялся Ваня.
- Вот и я спрашиваю: "Почему тебе девочки не нравятся?"
- Нравятся, - тупо ответил Ваня и в сотый раз за жизнь проклял этого
хама, еле удерживаясь от того, чтобы на очередном подскоке машины не
лязгнуть зубами.
- Гоша, хорош цепляться, - процедил водила Паша.
Ефремов, прикрыв глаза, равнодушно отсутствовал. Густые усы почивали на
его круглом лице.

Иван глубоко задумался. В очередной раз.
Сначала он верил в политику как в новое чудо. Рухнул СССР. Девяностые
вступали в права. Когда его одноклассники мучались музыкой и бегали за
девчонками, он боготворил политику. Подросток Ваня ходил на разные митинги.
Читал газеты разных мнений. Он участвовал в политике, как в большой
дискотеке, перемещаясь за летучей красоткой из одного танцевального зала в
другой. Он думал: можно что-то изменить, не обязательно прибегая к