"Александр Шаров. После перезаписи" - читать интересную книгу автора

Неизвестно, кем был создан миф, будто бисы не самокритичны. Вскоре,
однако, в лекции Мышеедова-биса, посвященной отряду кольчатых червей, были
обнаружены методологические ошибки. Ожидали, что Мышеедов-бис отмолчится, но
уже через три дня он выступил с двухчасовой насыщенной фактами речью, где не
только признал ошибки в оценке кольчатых червей, но показал, что подобный же
порочный взгляд сквозит в подходе ко всему типу Vermus - червей, Protosoa
-простейших и Insecta - насекомых.

Стала ясна близорукость треугольника института.

Осудив себя, Мышеедов-бис не ограничился этим, а выявил такого же рода
порочность в работах двух лучших учеников Мышеедова-настоящего.

Еще более серьезные выводы пришлось сделать из событий, связанных с именем
профессора Дрыгайлова.

После перезаписи Игнатий Филиппович Дрыгайлов как-то опустился. Прежде
подтянутый и целеустремленный, он приходил на лекцию через полчаса после
звонка, небритый, в мятом костюме, покрытом пятнами от пролитого кофе и супа.
Обычных признаков морального разложения не наблюдалось - профессор не бросил
семьи, не запил, но сведущие люди уже уверенно и с понятным огорчением вынесли
именно этот диагноз: "моральное разложение".

Однажды на собственной лекции профессор зевнул, - сказал: "Боже, какая
скука" - и, махнув рукой, вышел из аудитории.

В институте не хотели поднимать шума вокруг имени заслуженного ученого.
Декан поговорил с Дрыгайловым: так, мол, батенька, негоже, надо, батенька,
отмобилизоваться и т. д.

Келейная беседа лишь усугубила положение.

Тут подоспел инцидент с Януаровым. Молодой, стремительно растущий научный
работник, защищал диссертацию на тему "Мне так кажется - как судебное
доказательство".

Когда Януаров стал неторопливо развивать основной тезис, что поскольку
сознание, отражает объективный мир, постольку, если мне кажется, что ты
преступник, ты преступник и объективно, Дрыгайлов вдруг поднялся, коротко
хохотнул и, прерывая диссертанта на середине фразы, сказал: "А мне вот
кажется, что ты проходимец". После чего встал из-за стола президиума и
удалился.

Януаров оказался на высоте. Он только развел руками, сожалительно покачал
головой и продолжал чтение работы. Но, конечно, дальше замалчивать
происходящее стало невозможно.

В повестке месткома появился вопрос о моральном разложении Дрыгайлова.