"Дмитрий Шашурин. Отзовись, комбайнер! (Авт.сб. "Печорный день")" - читать интересную книгу автора

устройство и все неполадки, какие могли случиться в "Коммунаре". В том
числе и те, которые возникали, как казалось Студенту поначалу, из-за
вредности и симуляции машины. Мало того, как только вспомнил, обнаружил,
что все время, оказывается, я подсознательно не упускал из виду изменения,
которые происходили в конструкции комбайнов.
Чтобы вся история вышла нагляднее, мне не обойтись никак без
технических подробностей. Соединены в "Коммунаре" были косилка, молотилка,
две очистки, зернонакопитель, транспортеры, их связывающие, и мотор,
приводящий все это в действие. Но для горизонтального перемещения по полю
нуждался комбайн в тракторе - тягаче. Не был он самоходным. Называлось это
уборочным агрегатом.
Тракторист тащил комбайн вдоль поля и следил, чтобы косилка-хедер
захватывала столько колосьев, сколько скомандует ему комбайнер с мостика,
чтобы не захлебнулась молотилка. А она у Студента захлебывалась то и дело.
Каждый раз приходилось останавливать агрегат.
Тут пора сказать о штурвальном - третьем члене команды.
Можно подумать по названию, что он стоял на мостике у штурвала. Ничего
подобного. У штурвала стоял на мостике сам комбайнер, а штурвальный
располагался у его ног на ступеньках трапа и дергал за веревку
соломокопнителя, чтобы своевременно вывалить на стерню очередную копну
соломы.
Штурвальными обычно работали подростки. Теперь, когда комбайны стали
самоходными, со всем справляется один человек, который спокойно сидит за
рулем исправно работающей машины.
А тогда бегали вокруг капризного горемыки трое. Первым срывался со
ступенек выбрасывать, вырезать, выскребать из барабана намотавшуюся на
него массу штурвальный. Тут же подбегает комбайнер - Студент. Немного
покрутившись в нетерпении на своем высоком железном сиденье, не выдерживал
и тракторист.
Казалось, выход прост - захватывай поменьше колосьев, и пойдет как по
маслу. Так нет! Барабан немедленно сигнализировал аварийную недогрузку,
взвывал как бешеный, грозя разнести машину. Студент с испугу сбрасывал
газ, и мотор немедленно глох, барабан напоследок успевал еще намотать на
себя ворох массы даже из сокращенной порции. И шло так ежечасно,
ежедневно, с самого первого выезда в загон.
А до этого попотел Студент с грохотом и транспортерами.
Та часть молотилки, где солома и полова потрясаются и продуваются на
решетах, чтобы не осталось в них зерна, издает очень сильный шум - оттого
и название "грохот".
Только у Студента на грохоте получалась чуть ли не артиллерийская
канонада. Решета оглушительно ударяли в железный бок молотилки, и там уже
выпятился внушительный бугор, как флюс на щеке. Полотняные транспортеры
хедера перекашивались и заклинивались в направляющих пазах. И сверх всего,
на бесчисленные неполадки еще наслаивалась лирика.
Я все называю: Студент. Была у него и фамилия, в госпитале я, может
быть, ее знал или слыхал хотя бы раз. Но к нему шло: Студент. И врачи его
так называли, и сестры.
Да ведь он на самом деле был студентом - не окончил еще свой
сельскохозяйственный институт. И на уборку тогда в первую военную осень
послали их как студентов факультета механизации. На этот полевой стан он