"Максим Шатуров. Абхазия, 1992 год " - читать интересную книгу автора

Дядя Ваня перехватил у меня бидон и вызвался проводить до дома, видя,
что тяжело мне одному тащить 3 литра меда - путь-то был неблизкий -
километра 2 до реки, а затем вверх по дороге минут 40.
Речь зашла о войне. Усатый Иван искренне возмущался жестокостью
грузинских вояк. Мы тогда еще не много знали о том, что творится на занятой
грузинами территории, а Иван как-то поддерживал связь с находившимися там
людьми.
Собеседник мой все жаловался, что по состоянию здоровья не может пойти
на фронт. Взывал к справедливости. Не верил в то, что абхазы разбиты.
Я же про себя думал, куда на фронт ему-то?! Усатый Иван был добрейший
человек. Он даже курицу зарубить не мог - ему жалко было. И рыбу не ловил.
Жалел.
В спорах на эту тему он говорил: "Вот ты один раз живешь. За каждую
секунду цепляешься. И ему тоже жить хочется. Я понимаю, что куру за тем и
ращу, что бы съесть. Но жаль мне ее".
Человек он был мягкий, отзывчивый, честный - любимец всех окрестных
жителей...
Убили его. Замучили. Мародеры решили, что у него есть деньги. Сначала
устроили "теплый стул" - привязали к металлическому стулу без дна и под
стулом разожгли костер. А потом стали пытать током, втыкая электрические
провода в уши и нос. Так и убили. Не было у него денег. А что ценного было,
все предыдущие бандиты забрали...
В общем, дальше дни покатились, как камень под горку. Где-то в районе
Шром иногда постреливали. С СухумГЭСа приходили противоречивые сведения - то
ли заняли его грузины, то ли абхазы пока держат. На развилке появилось
несколько человек с автоматами - первое отделение взвода обороны. Эти ребята
по очереди дежурили в будке остановки, и коротали время стреляя по банкам и
бутылкам.
А в Шромах и Ахалшени - селе, которое было выше в горах - началась
раздача оружия населению. Давали, в основном, грузинам. Но многие набирали
по несколько автоматов и потом делились с соседями. Бывали случаи, когда
грузины передавали часть полученных "стволов" абхазам.
Как-то к нам на участок пришел парень. Бабушка его, видимо, знала. Я
плохо помню, кто это был. Помню разговор. Парень говорил, что грузины
проводят мобилизацию. Всех, кто может держать оружие, отправляют на фронт.
"А у меня друг абхаз. И сосед абхаз. И брат мужа племянницы армянин за
абхазов воевать пошел. Я что, стрелять в них буду? Да я лучше сам
застрелюсь!"
- Прячься, Зурик, прячься! - говорила ему бабушка - К абхазам беги. Они
в Новом Афоне сейчас.
- Ага. Тогда придется в своих, в грузин, стрелять! Что же этот зверь
Шеварнадзе наделал!
- А ты объясни, так и так. Сам я грузин. Убивать не могу своих. И пусть
тебя мед братом возьмут.
Не знаю, послушался ли Зурик бабушку мою. По крайней мере больше я его
не видел.
Стали все чаще заходить к нам в дом люди с оружием. Разговаривали о
чем-то с бабушкой, шарили по комнатам. Если честно, то я очень боялся этих
людей. Особенно после того, как один из них заявил: "Не бойся, мальчик, мы
тебя от абхазского зверья и их приспешников защитим!" Я понял, что эти люди