"В.Г.Шавшин. Бастионы Севастополя (Крым: история, достопримечательности) " - читать интересную книгу автора

отражении штурма награжден орденом Св. Георгия III ст.". Ниже бронзовая
карта с изображением укреплений города.
Памятник выполнил скульптор И. Н. Шредер по рисункам художника А. А.
Бильдерлинга, бронзовые части отлил Г. Гоне. Общая высота монумента - 13,7
м.
Вторая мировая война не пощадила и этот монумент: снарядом отбило
голову у фигуры Тотлебена, осколки посекли постамент и стилобат. В 1945 г.
памятник реставрировали под руководством скульптора Л. М. Писаревского. К
200-летию города произвели частичную реставрацию деталей монумента.
Чуть дальше находится еще один памятник - защитникам Язоновского
редута, сооруженный по проекту архитектора А. А Кольба. Редут, прикрывавший
тыловую часть четвертого бастиона, в декабре 1854 г. соединил 20-ю, 23-ю,
53-ю и 62-ю батареи, построила его команда брига "Язон", отсюда и название.
Первым командиром редута стал капитан 2 ранга Н. Н. Липкин.
На этом укреплении сражался Лев Николаевич Толстой. В начале Крымской
войны он служил в Южной армии офицером по особым поручениям в штабе М. Д.
Горчакова - своего дальнего родственника. Узнав о высадке десанта в Крыму,
подал рапорт о переводе его в действующую армию и, получив разрешение, 7
ноября 1854 г. прибыл в Севастополь. "Не может быть, чтобы при мысли, что и
вы в Севастополе, не проникло в душу вашу чувство какого-то мужества,
гордости и чтоб кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах...", напишет
Лев Толстой, потрясенный героизмом защитников города, в "Севастопольских
рассказах"[60].
10 ноября подпоручика Толстого назначили в 3-ю легкую батарею 14-й
артиллерийской полевой бригады, находившейся в резерве.
Восхищенный увиденным в Севастополе, 20 ноября он пишет брату Сергею:
"...Город осажден с одной стороны, с южной, на которой у нас не было никаких
укреплений, когда неприятель подошел к нему. Теперь у нас на этой стороне
более 500 орудий огромного калибра и несколько рядов земляных укреплений,
решительно неприступных. Я провел неделю в крепости и до последнего дня
блудил, как в лесу, между этими лабиринтами батарей. Неприятель уже более
трех недель подошел в одном месте на 80 сажень и не идет вперед; при
малейшем движении его вперед, его засыпают градом снарядов.
Дух в войсках выше всякого описания. Во времена древней Греции не было
столько геройства. Корнилов, объезжая войска вместо "здорово, ребята!"
говорил: "Нужно умирать ребята, умрете?" и войска отвечали: "Умрем, Ваше
превосходительство, ура!" И это был не эффект, а на лице каждого видно было,
что не шутя, а ВЗАПРАВДУ, и уже 2200 исполнили это обещание.
Раненый солдат, почти умирающий, рассказывал мне, как они брали 24-ю
французскую батарею и их не подкрепили; он плакал навзрыд. Рота моряков чуть
не взбунтовалась за то, что их хотели сменить с батареи, на которой они
простояли 30 дней под бомбами. Солдаты вырывают трубки из бомб. Женщины
носят воду на бастионы для солдат. Многие убиты и ранены. Священники с
крестами ходят на бастионы и под огнем читают молитвы. В одной бригаде,
24-го, было 160 человек, которые раненые не вышли из фронта. Чудное
время!.."[61]
После Нового года Льва Толстого перевели в такую же батарею 11-й
бригады, стоявшую на Бельбеке. В этот период он написал несколько военных
проектов, в том числе о переформировании армии, в которых выступал против
телесных наказаний, кроме того, предлагал улучшить материальное положение