"В.Г.Шавшин. Бастионы Севастополя (Крым: история, достопримечательности) " - читать интересную книгу авторафранцузской траншее"[73]. Находясь при них безотлучно день и ночь и
подвергаясь постоянным опасностям, Коля Пищенко, несмотря ни на какие убеждения, не хотел расставаться с означенными мортирами, говоря: "Маркелами[74] заведую, при них и умру". Один из участников обороны писал: "Он мстит врагам за смерть своего отца и бомбы Николкиной батареи в неприятельской траншее страшнее и гибельнее пушек великанов. Можно долго любоваться Николкой, когда он с фитилем в руках беспрестанно снует от одной мортирки к другой, ловко прикладывая фитиль к затравке, его дядька, старый служивый моряк-артиллерист, не поспевает заряжать за ним"[75]. Узнав от командира редута лейтенанта Д. С. Ханджогло о юном герое и исключительной меткости его огня, главнокомандующий русской армией князь М. Д. Горчаков наградил Николая Пищенко серебряной медалью "За храбрость" и приказал отправить его в Петербург в школу кантонистов. Позже медаль заменили на знак отличия Военного ордена. Когда юный бомбардир уезжал в столицу, ему еще не исполнилось одиннадцати лет, но он имел за плечами одиннадцатилетний стаж воинской службы. Указ царя о том, что месяц сражений во время обороны засчитывать за год, распространялся и на Николая Пищенко. Участником героической обороны города стал и одиннадцатилетний Костя Станюкович, впоследствии известный русский писатель. Он родился и вырос в Севастополе, в семье вице-адмирала М. Н. Станюковича, в период обороны командира Севастопольского порта. Костя готовил корпию[76], за что был награжден медалями "В память Крымской войны 1853-1856 гг." и "За защиту Севастополя". Событиям Крымской войны и обороны города он посвятил рассказ "Кириллыч", повести "Маленькие моряки" и "Севастопольский мальчик". В них матросов и офицеров. Дети, оставшиеся в осажденном Севастополе, собирали ядра, картечь, пули и, конечно, играли в войну. Они делились на два лагеря, строили баррикады и дрались между собой, бросая друг в друга ядра и бомбы, слепленные из глины. Если кому подбивали нос или глаз, относили на "перевязочный пункт". Однажды устроили ребятишки бомбардировку. Раздались крики раненых. Сбежались матери, разобрали драку и выпороли начальников одной партии "Канробера" и "Раглана". Ухватились за третьего мальчика. "Меня не за что сечь, - завопил он, - я князь Меншиков, я ничего не делал..."[77]. Взрослые же играли в более серьезные игры. "В каземат 5-го бастиона, где находилось много народа, вкатилась бомба. Матрос 43-го флотского экипажа Григорий Палюк не задумался: он шапкой зачерпнул воды и подскочил к бомбе, чтобы загасить ее трубку, но не успел - бомба в это время лопнула. "Пропал Палюк", - думали все. Но дым рассеялся, а Палюк стоит себе с шапкой воды на том же самом месте. - Ишь, не успел, прах ее возьми! - сказал он с досадой, обращаясь к толпе, смотревшей на него с удивлением..."[78]. 27 августа 1855 г. защитники пятого бастиона, редута Шварца и люнета Белкина отбили три атаки неприятеля. Около двух часов дня более четырнадцати тысяч французов бросились на эти укрепления. Впереди бежали цепи штуцерников, солдаты с лестницами и фашинами, саперы с шанцевым инструментом. Тучи русской картечи встретили врага. 30 августа 1856 г. начальник оборонительной линии генерал-лейтенант К. Р. Семякин в рапорте скупо опишет эти события: "Передовые, достигнув рвов |
|
|