"Франческа Шоу. Компромисс возможен " - читать интересную книгу автора

и графином на траве.
Но слова Маркуса были обращены не к ней. Он смотрел в глубь павильона,
откуда в этот момент кто-то появился.
На какое-то мгновение Антонии показалось, что ожила мраморная статуя,
но потом она увидела, что это Клаудиа Рид. Она была в белом платье,
показавшемся Антонии верхом неприличия. Солнце освещало молодую женщину
спереди, и сквозь прозрачную ткань явственно были видны ее ноги. Антония не
могла разобрать, о чем они говорили, но она видела, как Клаудиа поправила
прядь волос на лбу Маркуса перед тем, как нагнуться и поцеловать его.
Он наверняка возмутится, оттолкнет ее! Но он обнял Клаудию и прижал к
себе. Гамак закачался, и Клаудиа упала ему на грудь.
Через секунду гамак перевернулся, и они оба оказались на траве. Губы их
так и не разомкнулись.
Всхлипнув, Антония повернулась и, ничего перед собой не видя, побежала,
спотыкаясь о корни деревьев и цепляя юбками за колючки прибрежных кустов.
А за павильоном Маркус отнюдь не галантно оттолкнул умудренную опытом,
ненасытную леди Рид.
- Черт побери, женщина! Я же говорил тебе, что надо быть более
осторожной. Нас могут увидеть!
- Откуда эта страсть к приличиям, любовь моя? Когда-то тебя ничто не
останавливало, - надув губы, сказала Клаудиа, все еще лежа на траве.
- С каких это пор я стал твоей любовью? Признайся, ты любишь только
себя.
- А ты, Маркус? Ты хочешь сказать, что любишь эту... Что тебя так в ней
привлекает, дорогой? Кожа да кости, да деревенский цвет лица! Ни стиля, ни
связей!
- Довольно! - Маркус вскочил на ноги. - Я собираюсь жениться на мисс
Дейн. Это совершенно равный брак.
- Что касается земли - несомненно, - согласилась Клаудиа, вставая. - Я
вижу преимущества, которые дает объединение двух поместий. А в общем, мне
надоело говорить о твоей деревенской мышке. Пойдем домой и выпьем чаю. - И
она взяла Маркуса под руку.
Антония между тем добежала до последнего поворота к дому. Но в таком
виде - а она плакала всю дорогу - нельзя было появляться. Девушка умылась
речной водой и посидела на берегу, пока не пришла в себя.
Однако Донна заметила припухшие глаза Антонии и разгоряченное лицо.
- Ты что-то долго гуляла. Уж не заболела ли?
- Да нет, это погода, - сама удивляясь своему спокойному тону, ответила
Антония. - Видишь, какие собираются тучи? Наверно, будет гроза. - Несмотря
на жару, что-то в душе Антонии заледенело, а сердце было разбито. Теперь она
знала, что он ее не любит, что ему нужна только ее земля, а вовсе не ее
любовь.
Надо же быть такой дурой, упрекала она себя, машинально отхлебывая чай.
Строить воздушные замки, хотя он ни разу даже не обмолвился, что любит ее.
Нечего винить его. Всему виной ее глупость и романтические мечты. Она попала
в сети собственной неопытности, веры в то, что только любовь может вызвать у
мужчины страсть. Теперь-то ей стало ясно, что мужчина может желать женщину,
и не любя ее. Более того, он даже может желать нескольких женщин
одновременно.
А лишняя сотня акров земли - это ли не стимул, чтобы в мужчине