"Ирвин Шоу. На французский манер" - читать интересную книгу автора

авиакомпании на углу и двинулась вверх по Елисейским полям. Беддоуз
смотрел им вслед и несколько туманно размышлял о других демонстрациях и
других знаменах. Потом он увидел Кристину: она шла широким шагом наискосок
через улицу, наперерез движению, быстро и уверенно лавируя среди машин.
"Проживи она в Европе хоть до конца дней, - подумал Беддоуз, с улыбкой
наблюдая за ее движениями, - но стоит ей пройти десять шагов, и всем сразу
станет ясно, что родилась она по ту сторону океана".
Когда она открыла дверь на террасу, Беддоуз встал. Она была без шляпы,
и Беддоуз заметил, что волосы у нее сильно потемнели, с тех пор как он ее
не видел, и стричь она их стала не так коротко. Когда она подошла к
столику, он расцеловал ее в обе щеки.
- Добро пожаловать. На французский манер, - сказал он.
Она на мгновение крепко прижалась к нему.
- Смотрите-ка, - сказала она, - он опять тут.
Она села, распахнула пальто и улыбнулась ему через стол. Щеки у нее
раскраснелись от холода, глаза сияли, и вся она была ослепительно молодая.
- Дух Парижа из американского квартала, - сказал Беддоуз, дотрагиваясь
до ее руки на столе, - что ты будешь пить?
- Чай. Я так рада тебя видеть!
- Чай? - Беддоуз скорчил гримасу. - Что-нибудь случилось?
- Ничего, - Кристина помотала головой. - Просто хочу чаю.
- Тоже мне напиток! Разве так встречают путешественника, вернувшегося в
родные пенаты?
- И пожалуйста, с лимоном.
Беддоуз пожал плечами и попросил официанта принести чай.
- Ну, как там в Египте? - спросила Кристина.
- А я разве был в Египте? - Беддоуз смотрел Кристине в лицо, и у него
было радостно на душе.
- Так по крайней мере писали газеты.
- Ах, да... - Беддоуз заговорил серьезно и деловито. - Новый мир жаждет
родиться, борется за это, для феодализма - слишком поздно, для демократии
- слишком рано...
Кристина состроила гримасу.
- Очаровательное изложение, как будто специально для архивов
госдепартамента. Ну, а если так, между двумя рюмками, то как там в Египте?
- Солнечно и печально, - сказал Беддоуз. - После двух недель в Каире
проникаешься сочувствием ко всем окружающим. А что тут в Париже?
- Для демократии слишком поздно, для феодализма слишком рано, - сказала
Кристина.
Беддоуз засмеялся, наклонился через стол и поцеловал ее.
- Ну, а если между двумя поцелуями? - спросив он. - Как тут в Париже?
- Так же, - сказала Кристина и помедлила. - Почти так же.
- Кто есть на горизонте?
- Вся компания, - ответила Кристина небрежно. - Все те же счастливые
изгнанники: Чарльз, Борис, Энн, Тедди...
Тедди был тот самый вольнопрактикующий фотограф.
- Часто его видишь? - спросил Беддоуз как можно легкомысленней.
- О-о-о! - Кристина чуть-чуть улыбнулась.
- Проверка документов, - ухмыльнулся Беддоуз.
- Нет, не часто, - сказала Кристина. - Его гречанка в городе.