"Ирвин Шоу. Неслышные голоса" - читать интересную книгу автора

Лас-Вегасе. Но в этот момент "Жеребцы" уже были на тридцативосьмиярдовой
линии команды Хью и готовились к атаке. Товарищи Хьюго все медленней и
медленней поднимались после схватки, будто предчувствуя поражение, и
старались не смотреть на тренера, который напоминал генерала Джорджа Паттона
в неудачный день на Рейне.
"Жеребцы" быстро собрались в сходке, решительные и уверенные в победе.
Хьюго блокировали в трех последних комбинациях ("Отвели в сторону, как мою
трехлетнюю дочь",- сказал бы тренер), и он думал, как ему удастся
оправдаться. "Жеребцы" оживленно обсуждали будущую атаку, все слова
сливались в фон, когда неожиданно Хьюго отчетливо услышал один голос.
Хьюзеринга, лучшего нападающего лиги. Хьюго хорошо знал этот голос.
Хьюзеринг выразился достаточно красноречиво, когда Хьюго не
по-джентльменски, по мнению Хьюзеринга, обошелся с ним, выталкивая из зоны.
- Слушай,- говорил Хьюзеринг в центре сходки в пятнадцати ярдах от
Хьюго,- думаю, Смейтерс выдохся. Я уведу его на край, а сам пойду в центр.
- Годится,- услышал Хьюго голос защитника, и тут же раздался сигнал о
возобновлении игры.
"Жеребцы" двинулись к линии схватки. Хьюго искоса посмотрел на
Смейтерса: тот пятился назад, опасаясь стоящего у него за спиной Хьюзеринга,
и даже не вспоминал о Хьюго. Дьюзеринг с невинным видом спокойно стоял чуть
левее.
Мяч ввели в игру, и Дьюзеринг со всех ног бросился к боковой линии.
Крича и размахивая руками, подбежал полузащитник, но Хьюго и не посмотрел на
него. Он отошел назад, чуть левее, и увидел, как Дьюзеринг остановился,
развернулся и помчался к центру, оставив позади обманутого Смейтерса. Мяч
уже летел ему навстречу. В тот момент, когда Дьюзеринг притормозил, чтобы
поймать его на грудь, Хьюго бросился вперед и перехватил передачу. Не успел
он сделать и шага, как Дьюзеринг уложил его на землю, но это уже не имело
никакого значения. Игра была сделана, одержана удивительная победа. Пас
Хьюго перехватил впервые в жизни.
После игры его вновь назвали лучшим игроком. В раздевалке к Хьюго,
когда тот снимал свою форму, подошел тренер и с интересом посмотрел на него.
- Я должен оштрафовать тебя. Из-за тебя центр оказался таким же голым,
как проститутка в субботний вечер.
- Да, сэр,- скромно потупился Хьюго, заворачиваясь в полотенце. Он не
любил грубых слов.
- Что заставило тебя прикрыть Дьюзеринга? - строго спросил тренер.
- Я,- Хьюго виновато посмотрел на голые ноги. Разбитые пальцы обильно
кровоточили, а с одним ногтем ему, похоже, предстояло расстаться.- Он что-то
замышлял перед тем, как побежать, как-то странно дернул головой.
Тренер, удовлетворенно кивнув, с уважением посмотрел на Хьюго. Итак,
Хьюго солгал второй раз. Он не любил врать, но, если бы он сказал, что может
слышать, о чем шепчутся игроки в сходке, стоящей в пятнадцати ярдах, когда
на трибунах 60 тысяч болельщиков ревут, как дикие индейцы, тренер тут же
послал бы его к доктору по поводу сотрясения мозга.
На следующей неделе у него в первый раз взяли интервью. Статья
появилась в пятницу вместе с фотографией, на которой Хьюго стоял чуть
согнувшись с широко разведенными руками и яростным выражением лица, под
заголовком "Мистер Большой игрок".
Сибил вырезала статью и послала ее отцу, который всегда говорил, что