"Ирвин Шоу. Неудачная суббота" - читать интересную книгу автора

обществе с мужчиной ниже ее ростом. Чем больше он думал о разговоре с
Полетт, тем лучше становилось его настроение. Конечно, не скажешь, что он
добился полного успеха, но итог нельзя назвать и неудачей.
В магазин вошли юноша и девушка, студенты местного колледжа. Они
приходили почти каждую субботу, но книги покупали редко, да и то только
дешевые, в бумажных переплетах. Кристофер всегда внимательно следил за ними,
из-за их скверной привычки бродить по магазину порознь, потому что
свободного покроя пальто позволяли спрятать не одну книгу. Прошло минут
пятнадцать, прежде чем они ушли, и он смог вернуться к телефону.
На этот раз Кристофер решил отказаться от алфавитного порядка. К столь
важной проблеме нельзя подходить, опираясь на ненаучную, субъективную идею
устройства человеческого общества. Пришло время всесторонне рассмотреть
имеющиеся варианты. Листая адресную книгу, он подолгу задумывался над каждым
увенчанным звездочкой именем, вспоминая рост, вес, цвет волос, обычное
настроение, склонность к флирту, вкусы...
"Стикни, Бьюла"** прочитал он и ниже, в скобках, "Флейшер, Ребекка",
тоже с двумя звездочками. Обе девушки жили в одной квартире, которую они
снимали на 74-й улице. Стикни, Бьюла**, манекенщица, фотографии которой
часто появлялись в "Вог" и "Харперс Базар". Длинные, ниже плеч, темные
волосы, стройная фигура, большой чувственный рот и надменный, как и у каждой
манекенщицы, взгляд, который говорил, что достойный ее мужчина еще не
родился на свет. Впрочем, этот взгляд являлся лишь атрибутом ее
профессионального снаряжения, и, приходя в магазин, Бьюла дружески болтала с
Кристофером и не считала за труд присесть на корточки или влезть на складную
лесенку, чтобы достать интересующую ее книгу. Больше всего она любила книги
о путешествиях. По характеру своей работы она бывала в Париже, Лондоне и
Риме, но, хотя Бьюла покупала произведения Х. В. Мортона, Джеймса Морриса и
Мери Маккарти, ее рассказы об этих поездках, мягко говоря, не отличались
совершенством стиля. "Ты должен побывать в Париже, до того, как его снова
займут немцы, лав",- бывало говорила она, или "От Рима можно озвереть" или
"Мараккеш, лав! Обалденно, просто обалденно". Привычку обращаться к людям
"лав" она приобрела в Лондоне. Кристофер понимал, что это лишь привычка, но
ему было приятно слышать это слово.
Флейшер, Ребекка**, высокая и интересная, как и Стикни, Бьюла**, с
короткими рыжими волосами, белоснежной кожей с веснушками, тонкими
музыкальными пальцами и крутыми бедрами. Она работала в компании,
производящей кассеты для магнитофонов, и по субботам приходила в джинсах,
облегающих ее ноги, как вторая кожа. Ребекка происходила из еврейской семьи
из Бруклина и не скрывала этого, перемежая свою речь словечками типа shmeer,
schmuck или nebbish. Книги она покупала исходя не из содержания, а лишь
посмотрев на фотографию автора на последней странице. Если его физиономия
нравилась Ребекке, она тут же выкладывала свои шесть долларов и девяносто
пять центов. Она покупала Сола Беллоу, Джона Чивера и Джона Херси. Несмотря
на необычность такой системы приобретения книг, у Ребекки подбиралась
неплохая библиотека, по крайней мере, американских авторов. Впрочем,
Кристофер сомневался,. что у нее что-нибудь получится с иностранными
писателями. Особенно Ребекка расположила его к себе, купив матери на день
рождения "Жалобы портного"*.
- Старая карга будет шесть месяцев сидеть шиву, когда прочтет эту
книгу, - сообщила она, радостно улыбаясь.