"Дмитрий Щербинин. Гранитные берега." - читать интересную книгу автора

иногда брички, да еще изредка автомобили, проходили, падающих с черного
неба маленьких снежных осколков и люди...
Анечка остановилась у стены, опустила голову и все повторяла: "Я вернусь,
обязательно вернусь Толечка, ты только дождись меня, ты только не умирай,
Толечка, Толечка, я помню о тебе, ради любви..."
Вот дохнуло на нее перегаром; тошнотворной вонищей в которой смешалось и
вино и водка и табак и пот и еще черт знает что. Она испуганно вскинула
глаза и увидела склонившуюся прямо над собой огромную тушу. Лица она не
видела, только какой-то бесформенный блин, в тени фонаря; только огромная
туша - груда зловонной плоти, обтянутой преющей кожей, даже одежда,
покрытая мокрыми дырами прела, когда это существо стало издавать какие-то
звуки, Аня чуть не задохнулась от нахлынувших на нее зловоний, ей сделалось
тошно с трудом сдерживала она рвоту. А тут огромная, рыхлая рука стало
жадно ощупывать ее... Потом ее схватили за руку и потащили куда-то, а
дальше был какой-то кошмар, трухлявая, жадная плоть терзала ее; и вонь, и
духота; ей казалось что она тонет в каком-то вязком болоте, не было сил
дышать, не было сил двинуться, она все падала в какую-то пропасть и только
один лучик был в этом аду - она вспоминала картину, тот чудный закат над
дивным золоченым морем, маленькую хижину на его берегу и она девушка,
которая сидит на его пороге держа в руках не букет цветов, а малыша, совсем
еще маленького, он слабо шевелит маленькими своими ручонками и проводя
нежно по ее лицо шепчет: "Мама, мама..."; а вот и лодка мелькает среди
волн, все ближе, ближе и она уже видит Анатолия который встал в лодке под
парусом и машет ей приветливо рукой, она машет ему в ответ, а потом
переводит взгляд на полотна которые стоят у крыльца, там чудные виды и моря
и гор и наконец ее портрет, она с распущенными длинными волосами стоит
среди цветов на поле по которому бегут тени от облаков, в руках она держит
младенца, а за спиной ее поднимаются к самому небу горные вершины, с
меховыми белыми шапками...
Вот она поднимает глаза и видит и поля и горы и дали, бескрайние, залитые
светом уходящего солнца дали и она улыбается ибо видит что Анатолий уже
идет к ней открыв свои объятия...
Она очнулась у стены перегнутого подъезда из глубин которого несло водкой
и помоями, она не помнила как оказалась здесь, обнаружила что одежда на ней
помята, не застегнута, а кое-где и вовсе разорвана. Она запустила руку в
карман и обнаружила кипу банкнот, достала, с отвращением стало было
пересчитывать эти масленые, мятые бумажки, но у нее слишком сильно дрожали
руки и она засунула их обратно в карман и бросилась бежать.
- Скорее, скорее в аптеку! Толечка я спасу тебя!
Вновь она была на большой улице, теперь пустынной; ночь уходила, было
раннее утро, небо из ярко-черного стало темно серым, и снегопад прекратился
и лишь отдельные запоздалые снежинки лениво кружась падали в сером,
промерзлом воздухе.
Вот аптека; дверь оказалась запертой, но Аня долго барабанила в нее и
кричала что-то отчаянное, потом она бежала дальше, еще несколько раз падала
и наконец нашла аптеку которая работала в ночную смену. Пьяный продавец и
двое его собутыльников с удивлением уставились на вбежавшую, растрепанную,
страшную Аню. Она выбросила на витрину всю пачку банкнот, и выпалила
название лекарств которые требовались.
Пьяный продавец пересчитал деньги, быстро сунул их в ящик, и передал Ане