"Дмитрий Щербинин. Визиты в мертвый дом" - читать интересную книгу автора

Итак. Тот день выдался особенно напряженным: заблудившийся среди стен
ветер и сопливая слякоть задумали, видно заразить или расшатать старые
болезни у всех, кто попадался им на пути. Во всякому случае, я весь день
провел в бессчетных переходов от одной квартиры к другой.
Шел по улицам: даже в такую погоду не затянешь меня в общественный
транспорт - терпеть его не могу, лучше размешу грязь в подворотнях, чем
полезу в автобус.
Когда происходит какая-то привычная работа, время летит незаметно; к
тому же, я частенько поглядывал на часы и молил, чтобы подольше не тем-
нело; чтобы успел я до темноты обойти всех пациентов и ПОБЕЖАТЬ к памят-
ному дому. Естественно, светлое время суток пролетело с какой-то немыс-
лимой скоростью и из последнего подъезда я вышел уже в расцвеченную фо-
нарями ночь.
В нескольких шагах шумела большая улица и вновь, как и накануне, про-
носились, разбрызгивая холодную слизь машины и люди быстро шли... шли...
шли.
Пройтись по этой улице, может зайти в какую-нибудь забегаловку, вы-
пить немного кофе? Купить книгу, газету... не важно что - придти домой,
развалиться на кровати и читать до тех пор пока сон не заберет? Или же
идти, все-таки, в этот дом: где нервный этот человек, может и не впустит
меня, и главное опять в черноте блуждать...
Фонарик! - осенило меня и пока шел я к магазину удивлялся - как
раньше то не догадался. При этом и не вспомнил, что на следующий день
был выходной и я хоть с утра мог идти к темному дому.
В пол одиннадцатого вечера я стоял перед черной аркой: в левой руке
чемоданчик, в правой фонарик - этакие щит и меч (как мне тогда думалось)
против кошмаров.
Перед тем как войти в арку я включил фонарик, когда же, через ка-
кой-то показавшийся мне мучительно долгим отрезок времени, вышел во
внутренний дворик - фонарик уже не горел.
Он не сломался - я выключил его сам и вот что к этому привело:
Первые несколько метров я прошел с напускной бодростью. Но потом... Я
купил сильный фонарь и он светил ярко, но луч этот не рассеивался в вет-
ряной, плотной тьме, но светил прямым, слепящим туннелем. При каждом ша-
ге вырывался в этот туннель маленький кусочек испещренной выбоинами,
влажной стены и где-то у грани между тьмой и светом клубилось, подраги-
вало что-то. И каждая новая выбоина подобна была пасти, воронке; с каж-
дым шагом я ожидал, что выступит в этот свет нечто столь ужасное, чего и
представить себе невозможно... С каждым шагом росло это напряжение: пос-
тоянное ожидание неведомого чего.
Все новые и новые выбоины - они вздрагивали и впрямь уже казались жи-
выми воронками, и свистел, и дул, и выл со всех сторон кто-то бесконечно
одинокий. Каждый шаг, как мучение - каждый раз облегченный вздох, что
"это" на стене, не превратилось в чудище.
Вновь, я ничего не мог с собой поделать; не мог рассуждать, как при-
вык - по научному - "бабушкины сказки" полностью мной завладели. Я и не
думал повернуть - просто забыл тогда о существовании оживленных улиц;
вообще забыл о том мире - предо мной только тьма была.
И я выключил фонарь: лучше уж ничего не видеть, чем видеть этот жал-
кий, трясущийся в моей руке лучик и обрывки стены...