"Дмитрий Щербинин. Визиты в мертвый дом" - читать интересную книгу автора

рающим словно утес носом. Брови густые, черные, на лбу испарина; на ще-
ках, словно размазанная грязь - щетина. Глаза горящие, лихорадочные.
Одет он был в серую рубашку и покрытые многочисленными пятнами черные
брюки, ходил босиком.
- Проходите. - бесцветно и сухо, словно иссушенный плод, выдохнул он
и отступил вглубь коридора. Заскрипели половицы. Я перешагнул порог и
первым делом, еще не оглядываясь, протянул ему руку и представился.
Он вытянул очень худую, тоненькую ладошку с длиннющими пальцами,
быстро пожал мою руку, потом судорожно выдернул горячую от пота, подра-
гивающую ладошку и спрятал ее за спиной.
Коридор был узким и с низким потолком; прямо от двери заворачивал он
на кухню, где горел яркий, белый свет и стоял одинокий с грязной, давно
не мытой посудой стол. Даже и из коридора увидел я нескольких откормлен-
ных тараканов, что пробегали там по покрытому наростами полу.
Пока я снимал ботинки, бледный человек стоял рядом вжавшись в стену
между картонных ящиков, почти полностью перекрывавших коридор. В ящиках
лежали старые, зачитанные книги.
Я прокашлялся:
- Так как вас?
Он как-то замялся на месте, задышал часто и тут я понял, что он
страшно не хочет говорить; вообще хочет, чтобы убирался я поскорее.
- Николай. - он еще прошептал несколько каких-то слов, кажется руга-
тельств...
Но голос - интонация, когда называл он имя - он вырвал его из себя с
надрывом, с шипением.
У меня уже начинала от нестерпимой, жаровой духоты кружиться голова;
тут же - от голоса этого в голове что-то загудело.
Наконец, я снял ботинки и свое, покрытое грязевыми пятнами, пальто;
стал оглядываться, ища вешалку и тогда этот человек сдавленно хмыкнул и
опять с надрывом вырвал из себя:
- Ну, давайте... вот положу.
Он выдернул из моих рук пальто и, скомкав уложил на один из ящиков.
- Идите! - прошептал он и тут из-за двери, с лестницы раздался грохот
железной банки и следом, едва слышное шипенье.
Николай вздрогнул и худые его плечи осунулись; он, кажется, хотел
что-то сказать, да так и не сказал; повернулся, повел меня среди ящиков
к единственной двери; с изъеденной временем и сыростью поверхностью.
С силой дернул за ручку и дверь стремительно распахнулась. Следом за
ним вошел я в комнатку где тот болезненный, душный жар, что нахлынул на
меня еще в коридоре - усилился многократно.
На столике горела лампа с металлическим ободком, и в тусклом ее свете
стены с бесцветными, кое-где вылинявшими обоями казались нутром глубин-
ного каменного мешка, близкого уже к лаве и оттого нагретого, но без
всякого доступа свежего воздуха.
Мешок этот или гроб - как вам угодно! - давил своей узостью; застояв-
шийся воздух весь заражен был долгой болезнью. Невозможно было нахо-
диться в этом зловонном склепе - в сравнении с ним черная арка, продува-
емая холодным ветром, казалось вовсе не плохим местом.
Николай уже прошел к широкому столу, щедро покрытому глубокими шрама-
ми; плюхнулся на кресло, схватил подрагивающими руками один из многочис-